Эгиз-Оба

Хотя машина Крымводхоза была заказана с вечера, субботний день 10 июля прошел в томительном ожидании... она пришла поздно, лишь в полдень. Ехать пришлось по тому же Севастопольскому шоссе, но значительно дальше: ведь Бахчисарай раскинулся на холмах меловой гряды в 30 километрах от Симферополя. Было уже около 5 часов, когда мы, наконец, проехали, не останавливаясь, непрезентабельное предместье былой столицы крымских ханов.

Проехав около 4 километров на юго-запад от Бахчисарая, мы свернули влево в долину реки Качи и сразу же оказались на берегу водохранилища.

Бахчисарайское водохранилище очень отличается от Альминского. Будучи вытянуто с запада на восток, оно перегорожено двумя плотинами: меньшей с восточного конца и главной - с западного, где находился и водоспуск. Размерами оно превышает Альминское: при максимальном наполнении площадь его достигала в 1948 году 102 гектаров, при минимальном - 46, объем воды - при максимальном наполнении 2 766 000 кубометров, при минимальном - 126 000. Глубину у плотины нам в водхозе, где мы взяли приведенные цифры, определили в 12 метров.

Бахчисарайское водохранилище. На переднем плане лагерь исследователей, на заднем - Качинские ворота

Пока устанавливали палатку, мы с Семеном Людвиговичем успели совершить прогулку вдоль слегка возвышенного западного берега, где и разбили свой лагерь; в сущности он совпадает с берегом самой Качинской поймы. Прогулялись мы и по обеим плотинам, которые были украшены аллеями тополей и ив.

Вскоре после захода солнца из "Качинских ворот", т. е. недалекого ущелья меловой гряды, сквозь которую пробила себе путь река Кача, как из трубы, задул вечерний горный бриз, который, постепенно усиливаясь, стал стихать только к восходу солнца, так что спать в палатке было довольно прохладно.

Позавтракав, мы с Семеном Людвиговичем стали надувать резиновую лодку и, захватив с собой наше немудреное оборудование, направились к южной плотине, чтобы найти самое глубокое место. Однако нам не удалось нащупать указанной Крымводхозом глубины 12 метров - самая большая из измеренных нами глубин не превышала 8 метров.

В резиновой лодке на Бахчисарайском водохранилище

Смерив температуру на поверхности и у дна, мы убедились, что различие максимум полтора градуса - при температуре на поверхности 22,5° на глубине 8 метров оказалось 21°.

- Что бы это значило? - спросил Семен Людвигович, - ведь в Базар-Джалге на той же глубине 18 градусов?

- А очень просто, - отвечал я, - непрерывный сильный бриз, дувший из Качинских ворот вдоль водоема, успел за ночь так перемешать воду, что температурное расслоение, образовавшееся днем, успело почти сгладиться.

Приступая к лову планктона, мы, судя по мутности зеленоватой воды, уже заранее предвидели, что он будет много обильнее, чем в Базар-Джалге. Так оно и оказалось при проверке на берегу: осадок в той же пробирке, какую мы употребляли накануне, оказался в четыре раза выше. Похоже, что водоем этот - эвтрофный (многокормный)!

И действительно, объезд восточного берега показал нам мощное развитие погруженной и полупогруженной растительности: берег окаймляли буйные заросли тростника, камыша, узколистного рогоза, сусака (Butomus umbellatus), затем Bolboschoenus maritimus, Eleocharis и palustris, частухи (Alisma lanceolatum)\ подводные луга образовали заросли рдестов (Potamogeton natans, P. filiforme), урути (Myrlophyllum) и водяной гречихи (Polygonum amphibium). В воздухе реяли многочисленные стрекозы. Облов зарослей сачком и драгой показал, что заселены они значительно богаче, чем в Базар-Джалге: мы нашли множество головастиков лягушек, мальков рыб - особенно зеркального карпа и сазана, личинок различных ручейников, стрекоз и крупных тендипедид. Нашли, наконец, и обычных крымских пресноводных моллюсков: мелких прудовиков (Limnea ovta, L. auricular id), катушек (Planorbis spirorbis, Succinea pfeifferi). Количество лягушек было исключительно велико. Зато лов драгой на глубине 5 - 7 метров не показал нам заметных отличий от Базар-Джалги: в черно-сером иле, обычном для крымских водохранилищ, мы не обнаружили ничего, кроме крупного мотыля (личинок тендипедид) и мелких водяных клопиков.

- А ну, порасспросим у рыболовов насчет рыбы, - предложил я, указывая на нескольких удильщиков, сидевших у западной плотины, к которой мы приблизились в процессе работы. - Как рыба ловится, товарищ? - вопрос относился к пожилому рыбаку, только что закинувшему удочку.

- Да как обыкновенно... раки проклятые не дают ловить: все время наживку скусывают - тут их до черта, этих раков. Нет, шалишь! - воскликнул он, быстро подсекая и вытаскивая крупного головля.

- Однако этот головль - всем головлям головль, - сказал Семен Людвигович, - никогда такого в Крыму не видал! - Из дальнейших расспросов рыболова мы узнали, что в водоеме зеркальный карп решительно преобладает над диким и что, помимо карпов и головля, ловятся марина, карась, пескарь и форель

Тем временем количество рыболовов-удильщиков на плотине стало увеличиваться. Подошла и группа рыбаков, ставших облавливать отмель северного берега небольшой волокушей. Мы купили у них рыбы на уху, присоединив к ней огромного головля, которого, внимая нашим просьбам, продал нам пожилой рыболов.

Теперь домой! Промерим рыбу, сварим из нее уху, пообедаем, а там сделаем еще несколько ловов!

Прибыв на стоянку, мы были поражены количеством зевак, столпившихся у нашей палатки; вообще берега водоема, пустынные с вечера, покрылись пестрыми толпами бахчисараицев, стекавшихся к водохранилищу, желавших использовать воскресный день, чтобы искупаться и "по-пляжиться". Приходили пожилые люди - иногда целыми семьями с корзинами провизии, приходили прифрантившиеся девушки и молодые спортсмены с волейбольными мячами.

- Вот еще одна функция водохранилища,- сказал я,- помимо орошения и рыбного хозяйства: давать трудящимся здоровый отдых.

- А что вы думаете? - ответил Семен Людвигович, - ведь до создания водохранилища жителям Бахчисарая решительно негде было выкупаться! - Надо сказать, что толпившиеся у нашей палатки "курортные гости" порядочно мешали нам работать! Купальщики даже гонялись за нашей лодкой, на которой Игорь Ушаков выехал на середину озера поудить еще рыбы.

Результаты промера рыбы были в полном согласии с данными, свидетельствующими о богатстве жизни водоема: головль, пойманный у плотины, весил 705 граммов при длине 87 сантиметров и возрасте четыре года, что действительно было очень много для крымских головлей. Трехлетний сазан имел длину 20 сантиметров и весил 120 граммов, зеркальные карпы того же возраста, правда, несколько уступали ему по размеру, но зато два четырехгодовалых зеркальных карпа весили 213-221 грамм.

- Одним словом, водоем богат жизнью, что называется, эвтрофный, - подтвердил я свой предварительный диагноз, когда был измерен осадок планктона в пробирке.

- Но чем же это объясняется? - спросил Игорь Ушаков.

- Ведь так близко от Базар-Джалги, и такая разница!

- Во-первых, водоем более мелкий и лучше прогревается, а во-вторых, и это самое главное, здесь нет таких страшных колебаний уровня, как в Базар-Джалге; вспомните - там площадь водоема с 85 гектаров падает до 15, а здесь только до 46 и больше не может упасть, так как водоем расположен в самой пойме Качи. Следовательно, растительность и связанная с ней фауна лучше сохраняются во время спуска воды.

Составив себе достаточное представление о водохранилище, я решил предоставить своим спутникам полную свободу заниматься чем угодно: доканчивать изучение гельмин-тофауны рыб, ловить рыбу удочкой на ужин или просто отдыхать, насколько это было возможно при царящем на северном берегу веселье.

Сам же я попросил Игоря Ушакова перевезти меня на южный берег, чтобы пройти вдоль приводящего воду канала до его "арыкбаша".

Высадившись на топком, илистом южном берегу, я прошел вдоль канала, впадавшего в водохранилище близ западной плотины. Идти пришлось сначала роскошным лугом Качинской поймы, поросшим буйными травами.

Арыкбаш канала находился на берегу Качи в расстоянии около 5 километров от водохранилища, почти под самыми нависшими скалами знаменитого пещерного города Качи-Кален. Путь проходил вдоль роскошных фруктовых садов Качинской долины.

Так как я никогда не осматривал Качи-Калена, то не мог упустить случая сделать это теперь: я с интересом ознакомился с несколькими пещерными жилищами, выдолбленными в мягком известняке в три яруса (как полагают - во времена "иконоборческого" движения VIII века нашей эры), спасавшимися из городов в горной глуши упорными фанатиками, не желавшими отказываться от культа икон, запрещенного византийским императором.

Поднявшись на высокий обрыв Качи-Калена, я получил обширный кругозор: на юге синела трапециевидная громада Чатыр-Дага, на севере сверкало водохранилище.

Возвращаясь уже под вечер, я воспользовался попутной машиной, чтобы добраться до Симферополя и заказать для "экспедиции" машину. Спутники мои вернулись к 9 часам следующего дня и стали готовиться к обследованию другого, Тайганского водохранилища.

Качи-Кален и долина реки Качи