В. Маяковский

Чудеса!

 Как днище бочки, 
 правильным диском 
 стояла 
 луна 
 над дворцом Ливадийским.
 Взошла над землей 
 и пошла заливать ее, 
 и льется на море, 
 на мир, 
 на Ливадию. 
 В царевых дворцах - 
 мужики-санаторники. 
 Луна, как дура, 
 почти в исступлении, 
 глядят 
 глаза 
 блинорожия плоского
 в афишу на стенах дворца: 
 "Во вторник 
 выступление
 товарища Маяковского". 
 Сам самодержец, 
 здесь же, 
 рядом, 
 гонял по залам 
 и по биллиардам. 
 И вот, 
 где Романов 
 дулся с маркёрами, 
 шары 
 ложа 
 под свитское ржание, 
 читаю я 
 крестьянам 
 о форме 
 стихов - 
 и о содержании. 
 Звонок. 
 Луна 
 отодвинулась тусклая, 
 и я, 
 в электричестве, 
 стою на эстраде. 
 Сидят предо мною 
 рязанские, 
 тульские,
 почесывают бороды русские,
 ерошат пальцами 
 русые пряди. 
 Их лица ясны, 
 яснее, чем блюдце, 
 где надо - хмуреют, 
 где надо - 
 смеются. 
 Пусть тот, 
 кто Советам 
 не знает цену, 
 со мною станет 
 от радости пьяным: 
 где можно 
 еще 
 читать во дворце - 
 что? 
 Стихи! 
 Кому? 
 Крестьянам! 
 Такую страну 
 и сравнивать не с чем, - 
 где еще 
 мыслимы 
 подобные вещи?! 
 И думаю я 
 обо всем, 
 как о чуде. 
 Такое настало, 
 а что еще будет!..

В Ливадии

Крым

 И глупо звать его 
 "Красная Ницца", 
 и скушно 
 звать 
 "Всесоюзная здравница". 
 Нашему 
 Крыму 
 с чем сравниться? 
 Не с чем 
 нашему 
 Крыму 
 сравниваться! 
 Надо ль, 
 не надо ль, 
 цветов наряды- 
 лозою 
 шесточек задран. 
 Вином 
 и цветами 
 пьянит Ореанда, 
 в цветах 
 и в вине - 
 Массандра. 
 Воздух - 
 желт. 
 Песок - 
 желт. 
 Сравнишь - 
 получится ложь ведь!
 Солнце 
 шпарит. 
 Солнце -
 жжет. 
 Как лошадь. 
 Цветы 
 природа 
 растрачивает, соря -
 для солнца светлоголового. 
 И все это 
 наслаждало 
 одного царя! 
 Смешно - 
 честное слово! 
 А теперь 
 играет 
 меж цветочных ливней 
 ветер, 
 пламя флажков теребя. 
 Стоят санатории 
 разных именей: 
 Ленина, 
 Дзержинского, 
 Десятого Октября...