Гибель Гирея

Гибель Гирея

Золото и женщина-две гибели, которыя ждутъ человека, когда въ дело вмешается Шайтанъ.

Если высохла душа, дряблымъ стало тело - тогда золото.

Если кипитъ еще кровь и не погасъ огонь во взоре - тогда женщина.

Шайтанъ знаетъ, какъ кому угодить, чтобы потомъ получше посмеяться.

Казалось, не было на земле хана умнее солгатскаго; казалось, могущественный Арсланъ-Гирей имелъ все, чтобы быть довольнымъ. Сто три жены и двести наложницъ, дворецъ изъ мрамора и порфира, сады и кофейни, безчисленные табуны лошадей и отары овецъ. Чего еще было желать?

Казалось такъ.

Но по ночамъ приходилъ къ Гирею кто-то и тревожилъ его мысль.

- Все есть, только мало золота.

- Откуда взять много золота,- спрашивалъ самъ себя Гирей. И не спалъ до утра.

И вотъ разъ, когда пришли къ нему беки, велелъ имъ созвать мудрецовъ со всего ханства.

Не знали беки - для чего, и каждый привелъ своего прiятеля, хотя бы онъ и не былъ мудрецъ.

- Средство хочу,- объявилъ ханъ,- чтобы камень золотомъ становился. Подумали беки и мудрецы: - Помешался ханъ; если бы можно было такъ сдeлать, давно бы люди сделали.

Однако сказали: - Воля падишаха священна. Дай срокъ. Черезъ неделю попросили: - Если можешь, подожди.

А черезъ две, когда открыли ротъ, чтобы просить новаго срока, ханъ ихъ прогналъ.

Умный былъ ханъ.

- Пойду самъ поискать въ народе мудреца,- решилъ онъ.

Беки отговаривали: - Не следуетъ хану ходить въ народъ. Мало ли что можетъ случиться. Можетъ услыхать ханъ такое, чего не должно слышать благородное ухо.

- Все же пойду.

Оделся дервишемъ и пошелъ.

Правду сказали беки. Много обиднаго услышалъ Гирей и о себе и о бекахъ, пока бродилъ по солгатскимъ базарамъ и кофейнямъ. Говорили и о последней его затее:

- Помешался ханъ, изъ камня золото захотвлъ сделать. А иные добавляли: - Позвалъ бы нашего Кямилъ - джинджи, можетъ быть, что и вышло.

- А где живетъ Кямилъ-джинджи?

И ханъ пошелъ къ колдуну; разсказалъ ему, чего хочетъ. Долго молчалъ джинджи.

- Ну, что же?

- Трудно будетъ... Если все сделаешь, какъ скажу, можетъ, что и выйдетъ.

- Сделаю.

И ханъ поклялся великою клятвою: - Да ослабеютъ все три печени, если не сделаю такъ.

И повторилъ: - Учь талакъ бошъ олсунъ.

Тогда сели въ арбу и поехали. Восемь дней ехали. На девятый подъехали къ Керченской горе.

- Теперь пойдемъ.

Шли въ гору, пока не стала рости тень. А когда остановились, джинджи началъ читать заклинанiе.

На девятомъ слове открылся камень и покатился въ глубину, а за нимъ две змеи, шипя, ушли въ подземный ходъ. Светилась чешуя змей луннымъ светомъ, и увиделъ ханъ по стенамъ подземелья нагихъ людей, пляшущихъ козлиный танецъ.

- Теперь уже близко. Повторяй за мной: Хелъ-хала-халъ.

И какъ только ханъ повторилъ эти слова, упали впереди железныя ворота, и ханъ вошелъ въ другой мiръ.

Раздвинулись СТЕНЫ подземелья, брюшантами заискрились серебряные потолки.

Стоялъ ханъ на груде червонцевъ и целыя тучи ихъ неслись мимо него.

Поднялся изъ земли золотой камень; кругомъ зажглись рубиновые огни и среди нихъ ханъ увиделъ девушку, которая лежала на листе лотоса.

Завыла черная собака; вздрогнулъ джинджи.

- Не смотри на нее.

Но ханъ смотрелъ, зачарованный. Потускнели для него бриллiанты; грубой медью казалось золото, ничтожными все сокровища мipa.

Не слышалъ Гирей ея голоса, но все въ душе у него пело, пело песнь нежную, какъ аромать цветущаго винограда.

- Скорей возьми у ногъ ея ветку, - бросился къ нему джинджи,-и все богатства мipa въ твоихъ рукахъ.

Поднялась съ ложа царевна.

- Арсланъ-Гирей не омрачить своей памяти, похитивъ у девушки ея чары. Онъ былъ храбръ, чтобы притти и, придя, онъ полюбилъ меня. И онъ останется со мной.

Потянулись уста царевны навстречу хану, заколебался воздухъ. Полетали золотыя искры, вынесли джинджи изъ недръ Керченской горы и перебросили его на солгатскiй базаръ.

Окружили его люди.

- Слышалъ? Пропалъ нашъ ханъ, - говорили ему. - Жаль Арсланъ-Гирея. Но джинджи тихо покачалъ головою.

- Не жалейте Гирея, - онъ нашелъ больше, чемъ искалъ.

Он нашел больше чем искал