Султанъ - Салэ

Султанъ - Салэ

И сто летъ назадъ развалины Султанъ-Салэ стояли такими же, какъ теперь. Бури и грозы не разрушили ихъ.

Видно, xopoшie мастера строили мечеть Султана-Салэ и зорюй глазъ наблюдалъ за ними.

А былъ Салэ раньше простымъ пастухомъ, и хата его была последней въ Джанъкое.

Какой почетъ бедняку! И не смелъ онъ переступить богатаго порога.

Но разъ, выгоняя коровъ на пастьбу, Салэ зашелъ на ханскiй дворъ и увиделъ дочь бека.

Есть цветы, красота которыхъ удивляетъ, иные плоды заставляютъ забыть всякую горечь. Но у цветовъ и плодовъ нетъ черныхъ глазъ, которые загораются любя; нетъ улыбки, что гонитъ горе, и въ движенiи нетъ ласки, отражающей рай пророка.

Салэ понялъ это, когда поднималась по лестнице Ресамханъ.

Съ техъ поръ пересталъ еcть и пить бедный пастухъ, а старуха мать потеряла покой.

- Что случилось, спрашивала она сына, и молчалъ Салэ.

Но внезапно умерла Ресамханъ отъ рыбьей кости, и когда узналъ объ этомъ Салэ, не стало въ лице его кровинки. Тогда открылось все матери, и поняла она, отчего обезумелъ сынъ, ея бедный Салэ, который ночью принесъ тело девушки, вырытое изъ могилы.

Жемчугь бываетъ разный. Жемчугъ слезъ, которыя родились въ любви, самый чистый изъ всехъ.

Плакалъ Салэ, обнимая тело, и отъ дыханiя ли любви, отъ горячихъ слезъ его - стало теплымъ тело.

Бросился Салэ къ матери. И въ простоте сердца сказала мать, что не умирала Ресамханъ и, устранивъ кость, оживила девушку.

Но какъ только Ресамханъ открыла глаза, поспешилъ Салэ укрыться отъ ея взора, ибо самый малый камешекъ можетъ смутить чистоту водъ хрустальнаго ручья.

Тронула сердце девушки такая любовь, а великiй Аллахъ далъ ей не одну красоту. Долго помнилъ потомъ народъ въ Джанъ-кое мудрость Ресамханъ.

И поняла она, что есть и чего нетъ въ пастухв.

- Пусть пойдеть, сказала она старухе, въ Кефеде, на пристань; тамъ сидитъ Ахметь-ахай; онъ дасть Салэ на копейку мудрости, на копейку другой.

Проникъ въ душу пастуха Ахметь-ахай своимъ взоромъ, когда пришелъ Салэ къ нему на пристань и далъ советь.

Одинъ: - Помни, не то красиво, что красиво, а то красиво, что сердцу мило.

И другой: - Цени время, не спрашивай того, что тебя не касается.

Улыбнулась Ресамханъ, когда мать пастуха разсказала о совете Ахметь-ахая.

- Пусть такъ и делаеть. И я скажу. Въ Кефеде стоять корабли. Хорошо будеть, если возьмуть Салэ на большой корабль. Въ чужихь краяхъ онъ узнаеть больше, чемъ знають наши, и тогда первый бекъ не постеснится принять его въ домъ.

Вздохнулъ Салэ, просилъ мать укрыть Ресамханъ, пока не вернется, и, нанявшись на корабль, отправился въ дальнiя страны, и не вернулся назадъ, пока не узналъ моря, какъ зналъ раньше степь.

Въ степи - ширь и въ море - ширь, но не знаеть степь бурной волны, и тишь степная не страшить странника.

Когда корабль Салэ былъ у трапезундскихъ береговъ, повисли на немъ паруса, и много дней оставался онъ на месте.

Тогда послали Салэ и другихъ на берегъ найти воду.

У черной скалы былъ колодезь, и корабельные поспешили спустить въ него свои ведра, но не вынули ихъ, потому что кто-то отрезалъ веревку.

- Нужно посмотреть - кто, сказалъ Салэ. Однако изъ страха никто не полезъ.

- Не полезу - все равно пропаду,- подумалъ Салэ и спустился къ водв.

У воды, въ пещере, сиделъ старикъ, втрое меньше своей бороды; передъ нимъ красавица арабка кормила собаку, а вокругъ стояло тридцать три кола и на всехъ, кроме одного, торчали человеческiя головы.

- Собаныхъ-хайръ-олсунъ, приветствовалъ Салэ старика. И на вопросъ - какъ сюда попалъ, присевъ на корточки, разсказалъ, какъ случилось.

Усмехнулся старикъ.

- Если у тебя есть глаза, ты долженъ видеть, куда попалъ. Какъ же ты не удивился и не спросилъ, что все это значить.

- Есть мудрый coветъ, отвечалъ Салэ, не разспрашивай того, что тебя не касается.

Шесть разъ икнулъ волшебникъ, и встала торчкомъ его борода.

- Вижу, ты большой мудрецъ. Скажи тогда - что красивее; арабка или собака. Не задумался Салэ.

- Не то красиво, что красиво, а то красиво, что сердцу мило.

Плюнулъ въ ладонь старикъ и, замахнувшись ятаганомъ, снесъ головы арабке и собаке.

- Когда разъ ночью пришелъ къ жене, я нашелъ чужого, и, по моему слову, женщина стала собакой, а мужчина женщиной. Ты виделъ ихъ. Потомъ приходили люди, не ответили какъ ты. Зато бараньи головы ихъ на колу, а твоя останется на плечахъ.

И старикъ наградилъ Салэ. Кроме воды, вынесъ Салэ изъ-подъ земли ведро разныхъ камней.

Не бросилъ ихъ назадъ въ колодецъ, какъ совътовали корабельные, а послалъ съ первымъ случаемъ къ матери въ Джанъ-кой.

Пожалела мать, что камни, а не деньги, подумала - потерялъ Салэ разумъ, но Ресамханъ сказала старухе, чтобы позвала богатаго караима, и караимъ отдалъ за камни много золота, столько золота, сколько не думала старуха, чтобы было на свете.

А черезъ годъ возвращался Салэ домой и на пути въ Джанъ-кой встретилъ табуны лошадей, и атары овецъ, и стада скота, и когда спрашивалъ-чьи они, ему отвечали:

- Аги Салэ.

- Верно новый богачъ въ Джанъ-кое, думалъ Салэ и не подумалъ о себе. Много летъ не былъ Салэ въ Джанъ-кое и не узналъ деревни; и упало у него сердце, когда не увиделъ своей хаты, а неподалеку отъ места, где она была, стоялъ на пригорке большой домъ, должно быть тоже Аги-Салэ.

Когда пътухъ пьеть воду, онъ за каждый глотокъ благодарить Аллаха. Такимъ былъ Салэ съ техъ поръ, какъ ожила Ресамханъ. Теперь поникъ онъ головою и въ печали селъ у ограды новаго дома.

Но когда ждешь кого - зорко видить глазъ, и увидела Ресамханъ Салэ у ограды и послала старуху мать позвать Салэ въ его новый домъ.

Если падаешь духомъ, вспомни о Салэ и улыбнись его счастьемъ. Можетъ быть и къ тебе придеть оно.

Первымъ богачомъ сталъ Салэ на деревне, первымъ щеголемъ ходилъ по улице, а когда садился на сераго коня, выходили люди изъ домовъ посмотръть на красавца-джигита.

Увиделъ его старый бекъ изъ башни ханскаго дворца, послалъ звать къ ceбе, три раза звалъ, прежде чемь пришелъ къ нему Салэ, а когда пришелъ, позвалъ бека къ ceбе въ гости.

Угощалъ Салэ старика и не зналъ старикъ, что подумать. Никто, кроме Ресам-ханъ, не умелъ такъ приготовить камбалу, поджарить каурму.

- Если бы Ресамханъ была жива, отдалъ бы ее за тебя.

И тогда открылъ Салэ беку свою тайну, и сорокъ дней и ночей пировалъ народъ на свадьбe Аги Салэ.

Черезъ годъ родился у бека внукъ и стали называть его Султаномъ-Салэ.

А когда Султанъ-Салэ сталъ старымъ и не было уже въ живыхъ его отца, построилъ онъ, въ его память, на томъ меcте, где стояла прежде хата, такую мечеть, какой не было въ окрестности.

Много воды утекло съ техъ поръ; не только люди - переменились камни; въ Джанъ-кoе не стало татаръ и давно уже живутъ греки, а стены мечети Султанъ-Салэ стоять, какъ стояли, гордыя своими арками и поясами.

Видно, xopoшie мастера строили ихъ и зоркiй глазъ наблюдалъ за ними.

Зоркий глаз наблюдает по сей день