«Пещерные города»

Не меньшей популярностью, чем ханский дворец, пользуются у гостей города такие памятники, как Чуфут-Кале и Успенский монастырь. К ним можно проехать на городском автобусе до конечной остановки. Но интереснее пройти пешком от начала улицы Розы Люксембург, где по правой стороне под № 5 числится старая мечеть Тахталы-Джами (построена в 1707 году). Возле нее в стене фонтан.

Дорога вьется среди отвесных скал, под навесами которых еще сохранились старые дома и пещеры. Вот большой камень, оторвавшийся от массива: в нем пещерка, от нее вверх лесенка к своеобразному «балкончику». А вот массив скалы навис над самой дорогой... По правую сторону — цех сокоэкстрактного завода, дом инвалидов, школа-интернат.

Не доходя до школы, дорожка ведет к уже упомянутому ущелью Канлы- (или Ханлы-) Дере.

По одному преданию, это было место казни, по другой версии, здесь находилось медресе, и жившие в нем 40 учеников (софт) погибли от рук неприятеля, откуда якобы и название («канлы» в переводе с крымскотатарского — кровавый). Но для второго названия — «ханлы» (ханский) тоже есть основания: не доходя до ущелья располагались подземелья двух мавзолеев (ханских?). Своды их были выложены из прочного мелкого обожженного кирпича на известковом растворе, пол выстлан кирпичом, паруса и подпружные арки украшены орнаментом восточного типа синего и сурикового цвета. В 1950 году склепы еще удавалось различить, в настоящее время они засыпаны.

У конечной остановки автобуса, за красивой группой ломбардских тополей с низкой оградой, начинается улица Старосельская, бывшее село Староселье, а еще ранее — Салачик. Слева в Отвесных скалах — углубление с навесом, место стоянки первобытного человека. Здесь археологи Д. А. Крайнов и В. В. Кропоткин вели раскопки.

Среди группы жилых построек выделяется большой двухэтажный дом — один из корпусов областного Дома инвалидов (бывшее медресе XIX века). За ним виднеются крыши уже знакомых нам памятников — Зинджирли-медресе и дюрбе Хаджи- (или Менгли-) Гирея.

Сразу за мостиком через Чурук-Су, справа, предстоит подъем по каменистой дороге; шагов через тридцать с высоты открывается красивый вид на всю долину. Местоположение долины таково, что она почти целый день освещена солнцем и представляет резкий контраст с начинающимся здесь большей частью затемненным ущельем, в глубине которого — одно из зданий дома инвалидов (бывшая монастырская гостиница). Дорога поднимается все выше. Отвесные огромные скалы в одних местах гладко стесаны рукой человека, и в них вырублены пещеры; в других местах они причудливо испещрены выбоинами и промоинами, как бы от прибоя волн, — следы выветривания в течение многих тысячелетий...

Через полкилометра — остатки высеченного в скалах Успенского монастыря. Мы находимся на ровной площадке нижнего яруса пещер. Прямо перед нами наземные его постройки: бывший дом настоятеля со звонницей, справа у подпорной стены — остатки небольшой часовни. Дальше — в сторону Староселья — узкая эспланада, вдоль которой слева — ряд искусственных пещер, служивших кельями. Широкая каменная лестница, вырубленная в массиве скалы, ведет вверх, на площадку второго яруса. Отсюда более узкая лестница приводит в главную Успенскую церковь^*.

^* (Кроме нее, были еще три церкви: св. Константина и Елены, св. Марка, Воскресения.)

Стены этого обширного светлого зала с притвором побелены известью; они сохраняют следы довольно примитивной первоначальной обработки камня, со слабыми намеками на архитектурное оформление в виде двух колонн на правой стороне и оконных проемов слева. В небольшом углублении между колоннами — следы поздней росписи масляными красками. Снаружи, над окнами, — роспись того же времени (середина XIX века), выполненная прямо на скале.

Возникновение Успенского монастыря относится предположительно к эпохе начала феодальных отношений в Крыму и связано с иконоборчеством в Византии. В VIII—IX веках византийское духовенство настолько усилилось, что в руках монастырей и церквей была сосредоточена большая часть государственных земель. Монашество приобрело угрожающие размеры — чуть ли не треть мужского населения ушла в монахи. Императоры Исаврийской династии Лев III (717—741) и Константин V (741—775) начали преследование духовенства и монахов под предлогом борьбы с иконопочитанием. Церковным собором 754 года иконопочитание было осуждено. По приказу властей разрушались церкви с росписями, уничтожались иконы, у монастырей конфисковывались земли. В VIII—IX веках монастыри были закрыты, а монахи, да и светские почитатели икон, бежали из Византии, в частности, на север, в Крым. Здесь в долинах рек в неприступных скалах возникают многочисленные монастыри — Качи-Кальон, Шулдан, Челтер. Многие из них прекратили свое существование в XIII веке, после вторжения татар. Успенский же монастырь с некоторыми перерывами существовал и после этого почти семь столетий.

Вначале это был небольшой скит. В первые века своего существования он относился к так называемой Готской епархии, позднее — митрополии.

Известно, что в период Крымского ханства русские цари Федор Иоаннович и Борис Годунов покровительствовали Успенскому монастырю, неоднократно оказывая ему материальную поддержку. Пленники, содержавшиеся в Чуфут-Кале, могли посещать богослужения и встречаться в церкви с русскими посланниками. Крымские ханы отличались веротерпимостью, ставя при этом единственное условие — уплату денежных взносов.

Вернувшись из храма вниз, на площадку, можно пройти к небольшому кладбищу у подножия скал второго яруса, на котором погребены герой Крымской войны генерал Вревский и дочь адмирала Чичагова. Другой участник и герой обороны Севастополя, генерал Веймарн, похоронен над домом настоятеля.

Дальше можно пройти тропою вдоль скал к лестнице из 84 ступенек, ведущей вверх, на плато, где когда-то были монастырские угодья. По дороге много пещер со следами наружных пристроек — келий монахов.

В годы, предшествовавшие присоединению Крыма, отношения между христианами и магометанами обостряются. Русское правительство старалось привлечь крымских христиан на свою сторону и в 1778 году добилось переселения их в Северное Приазовье. Крым покинуло около 35 тысяч человек, в том числе и жители греческой деревни Мариамполь, следы которой еще видны на левом склоне ущелья под Чуфут-Кале. На берегу Азовского моря они основали город Мариуполь (теперь Жданов).

До 1783 года Успенский монастырь был пуст, затем превращен в кладбищенскую церковь, существовавшую до 1800 года, после чего пришел в совершенное запустение и оставался необитаемым в течение 50 лет. Возобновлен монастырь в 1850 году по инициативе Иннокентия, епископа Херсонского и Таврического, тогда же восстановлены монастыри в Инкермане, Качи-Кальоне и других местах горного Крыма.

Во время Севастопольской обороны 1854—1855 годов в монастыре был госпиталь, раненные размещались в зданиях гостиницы и кельях. В годы гражданской войны (1918—1920) здесь укрывались контрреволюционеры-заговорщики, разгромленные бойцами Бахчисарайского красногвардейского отряда.

В 1921 году Успенский монастырь был закрыт и с тех пор стал памятником истории.

Немного ниже монастыря начинается территория археологического заповедника и старая ореховая роща, где еще сохранились вековые ореховые деревья. Справа от дороги — густые заросли лещины, кизила, граба, слева сквозь листву проглядывают розоватые светлые скалы и искусственные пещеры — остатки поселения Мариамполь, «сельца Марьино», как его именуют русские посольские грамоты.

Далее — братское кладбище советских воинов, погибших в Великую Отечественную войну. В конце ореховой рощи видна светлая зеленая поляна с источником ключевой воды.

Пройдя мимо заброшенного фонтана Газы-Мансур, мимо остатков стен, ворот и лестницы, когда-то приводивших к небольшой молельне дервишей и кладбищу XVI века, за последним поворотом тропы останавливаемся перед грандиозной панорамой: высоко в небе, на самом краю скал, — здания, стены, башни средневекового города Чуфут-Кале. Глубокое впечатление производят на всех эти седые руины, их источенные временем камни.

Чуфут-Кале принадлежит к числу так называемых «пещерных городов».

Сведения о «пещерных городах» Крыма встречаются в литературе уже с XIII века, но все это краткие замечания путешественников и беглые упоминания историков. Лишь в XIX— XX веках появились попытки дать объяснение этим удивительным памятникам. При этом стало ясно, что неудачен сам термин, введенный в литературу путешественниками конца XVIII — начала XIX века. Основу большинства «пещерных городов» составляли наземные сооружения, а вырубленные в скалах имели нередко подсобное, хозяйственное значение, однако они — в отличие от наземных — хорошо сохранились, видны с большого расстояния, что и послужило причиной ошибки.

О возрасте этих археологических комплексов до сих пор идут споры. По мнению ученых, одни из них возникли в VIII—IX веках (Качи-Кальон, Сюйрен), другие — в VI (Ман-гуп-Кале) или V (Эски-Кермен, Тепе-Кермен), а иные, например Бакла, — даже в IV веке (но при этом пещеры ее появились позднее). В строительстве столь разновременных и разнохарактерных укреплений не могло быть какого-то единого оборонительного плана. Это прежде всего феодальные замки и города, расположенные в местах, представлявших собой природные крепости,— обычно столовые горы с отвесными обрывами. Систематическое и подлинно научное исследование «пещерных городов» началось лишь в советское время.

В 1946—1948 годах экспедицией Музея «пещерных городов» под руководством археолога П. П. Бабенчикова велись под Чуфут-Кале раскопки могильника. Их итог — материал, позволяющий судить о том, что в VI—VIII веках здесь жили аланы. В могилах были найдены характерные для аланов деформированные черепа и различные украшения: пряжки, бусы, кольца, фибулы, железные ножи, обломки глиняной и стеклянной посуды. Вещи эти аналогичны инвентарю могильников Мангупа, Эски-Кермена и других мест — факт, подтвержденный затем раскопками, производившимися в 50-х годах В. В. Кропоткиным.

Таким образом, согласно данным, добытым археологами, Чуфут-Кале населяли аборигены Крыма — сармато-аланы. На этот счет имеются и письменные свидетельства: по описаниям некоторых историков и географов (епископа Феодора, арабского географа Абульфеды) известно, что в Чуфут-Кале жили аланы-христиане. Занимались они земледелием, скотоводством, ремеслами, разводили сады и виноградники.

Что же касается самого города, то отдельные находки во время раскопок дают основание предполагать, что начинался он с небольшого временного убежища позднеантичного или раннесредневекового времени. Доказательством тому — обломки рифленых сосудов, остродонных амфор, лепной посуды, а также специальные керамические прокладки, свидетельствующие о существовании на Чуфут-Кале гончарного производства.

О времени основания города нет единого мнения: одни исследователи относят его к VI веку, другие — к X и даже XII. Известный русский ученый А. Л. Бертье-Делагард пишет: «Существовал Чуфут-Кале задолго до татар... и к татарскому времени имел такое значение в стране, что татары взялись за его осаду, вели ее долго, значит, оборона была упорной, и сумели захватить город только с помощью особой уловки, придуманной одним из беев — Яшлавским...»

После взятия Чуфут-Кале в 1299 году татары дали крепости свое имя — Кырк-Ор («сорок укреплений»). Особое значение придавалось ей в период борьбы с Золотой Ордой. Позднее, в связи с укреплением Крымского ханства, татары ее покидают, полностью передав караимам, которые расширяют город и строят Восточную оборонительную стену.

Крымские ханы (начиная с Хаджи-Гирея) предоставляли жителям крепости за охрану ее льготы: права на них фиксировались специальными грамотами (тарханными ярлыками). Из этих льготных грамот видно, что с 1610 по 1699 год крепость называлась просто «Кале», позже стала именоваться Чуфут-Кале («иудейская крепость»). Наименование это объясняется тем, что в крепости преобладающим населением стали караимы — тюрки по происхождению, последователи ветхозаветной Библии.

В первые века нашей эры иудейская религия претерпевает на Востоке (Палестина, Вавилон) ряд изменений: к ветхозаветной Библии прибавляются комментарии и устные дополнения — так называемый Талмуд. Такого рода новшества вызывают протест части верующих, призыв вернуться к первоначальной Библии, к исповеданию закона Моисея «в чистом виде». Сторонники этого движения стали называть себя караимами (от древнееврейского слова «кара» — читающий).

Для иноверцев как библеисты, так и талмудисты были одинаково иудеи. Однако татары отличали все же караимов от иудеев, ибо первые говорили на чагатайском наречии кипчакского языка, очень похожего на татарский. Древнееврейский же язык был у них лишь языком культа.

Быт караимов — одежда, пища, положение женщины — во многом были такими же, как у татар, и, естественно, ханы выделяли их из общей массы покоренного населения, допуская к занятию даже высоких должностей в государстве. Верхушка караимского общества причислялась к привилегированному сословию тарханов, свободному от суда и многих податей. Большинство же караимов занималось ремеслом (чаще всего кожевенным), скотоводством, земледелием, садоводством. Меньшую часть составляли торговцы, державшие лавки в Бахчисарае; были странствующие купцы («кырджи»), развозившие по деревням перекупленные товары и собственные изделия.

В конце XIV века, после набега литовского князя Витовта на крымские города, часть караимов попала в качестве военнопленных в Литву, где до сих пор сохранились наиболее многочисленные караимские общины — в Вильнюсе, Тракае, а в Западной Украине — в Галиче и Луцке. Живут караимы и в Крыму — в городах Евпатории, Феодосии, Бахчисарае. В настоящее время на территории нашей страны их осталось немногим более 4000 человек; происходит неудержимая ассимиляция этой небольшой этнической группы. Лишь незначительная ее часть (не более 5 процентов) считает своим языком караимский; для остальных родным языком является русский, литовский, польский, украинский.

А теперь совершим экскурсию по Чуфут-Кале.

Войти в «мертвый город» можно через Южные, или Малые, ворота, поднявшись по довольно крутому склону. Вскоре начинается более пологая тропинка, выводящая на древнюю выездную дорогу. Поднимаясь по ней, мы видим только дорогу и стену; ворота (называвшиеся еще «потайными») не видны, пока не подойдем к ним вплотную. Массивные дубовые створки обиты в XVI веке кованым железом. Стена тоже относится к XVI столетию, но она не сохранила нетронутой первоначальную кладку: бойницы заложены, видны следы недавней реставрации.

Перешагнув порог Демир-Капу («железной двери»), мы оказываемся в узком коридоре, высеченном в скале. Он имел когда-то перекрытие, на котором располагались защитники крепости у амбразур; из коридора поднимаемся по тропинке наверх мимо комплекса многоярусных пещер. Далее извилистая дорожка, пробитая в материковой скале, ведет на плато; в одном месте в стене видны проемы бывшей когда-то калитки. Каменистая тропинка, сворачивающая налево, заканчивается у западной границы Чуфут-Кале. Здесь город отделен низкой каменной стенкой сухой кладки от пустыря, занимающего 20 гектаров (площадь городища — 9 гектаров).

От углового дома, выйдя на Бурунчакскую улицу *, можно пройти по северной стороне крепости. Другой маршрут — по Кенасской улице — с южной стороны; слева груды камней — остатки многочисленных домов. Справа в небольшом дворике за высокими стенами ограды два здания — кенасы (караимские храмы). С фасада силуэты обоих зданий одинаковы, они построены по типу базилик с двускатной крышей. Большая Соборная кенаса с аркадой и резным парапетом возведена в XIV веке. Есть предположение, что вторая, Малая кенаса (ее называли Кодэш-Эва — «дом собрания»),— ровесница первой, но капитально ремонтировалась в 1796 году. По-видимому, год этот стал считаться датой ее постройки. По другому предположению, Малая кенаса сооружена переселенцами с Ман- гупа в указанном выше году.

В пользу первого предположения свидетельствует наличие в стенах обоих зданий одинаковых голосников — особых акустических приспособлений, которые в XVIII веке уже не применялись. Вторая кенаса предназначалась для обычных служб и для разных собраний, как было принято в то время: судебные и прочие дела караимской общины решались духовными властями. В Большой Соборной кенасе устраивались торжественные праздничные службы. Снаружи она украшена галереей с десятью столбами, поддерживающими арки, в рисунке которых сквозят элементы арабского зодчества. Колонны опираются на низкий парапет из массивных плит, украшенных высеченными из камня розетками. Внутри ке- наса была убрана коврами. На массивных дубовых балках висели хрустальные и медные люстры. У южной стены — шкафы для хранения религиозных книг, утвари. Небольшая часть помещения храма — ближе к выходу — отделена перегородкой : здесь на деревянных скамьях, обитых кожей, могли сидеть во время богослужения старики. Над этим отделением нависает балкон с остатками густой деревянной решетки — женское отделение с отдельным входом через особый дворик с восточной стороны. Убранство Малой кенасы было более простым.

В одном из кварталов вблизи кенас находилась типография, основанная в 1731 году (первая типография в Крыму), где печатались книги на древнееврейском и караимском языках^*.

^* (Первое издание типографии датировано 1739 годом, последнее вышло в свет в 1805 году, после чего ее перевели в Евпаторию. В библиотеке Бахчисарайского музея есть книги на древнееврейском и караимском языках, отпечатанные в этой типографии. )

Справа за кенасами, над самым обрывом, — руины здания XIX века с хорошо сохранившимся цоколем из штучных плит. Некогда дом служил для приема гостей.

Пройдя немного дальше по узкому тротуару, увидим слева развалины мечети, построенной, по предположению некоторых ученых, на месте разрушенного в 1299 году христианского храма. Сохранились четыре круглые неглубокие ямы, высеченные в известняке, — предполагаемые следы столбов, подпиравших купол базилики. Найдены и блоки от кладки арок. Мраморные капители колонн — возможно, от этого храма — обнаружены при исследовании позднейшей постройки — текие Газы-Мансур у подножия Чуфут-Кале. При возведении стен мечети, как полагают, были использованы детали от христианской базилики^*.

^* (Существует и другое мнение, согласно которому все упомянутые выше строительные остатки и следы опор могли принадлежать самой мечети. Однако изучение ее остатков, предпринятое в наши дни, ничем не подтвердило ни одну из этих двух точек зрения. — Ред. )

Каменистая дорога с хорошо сохранившимся тротуаром и глубокими колеями от колес ведет далее на юг. Вблизи обрыва стоит прекрасно сохранившийся мавзолей XV века — центрическое восьмигранное здание, построенное в малоазийских традициях, с большим, пышно украшенным «сельджукским» порталом. Сооружен мавзолей над могилой Ненекеджан-ханым, дочери хана Тохтамыша, в 1437 году — так гласит надпись на арабском языке на гробнице, находящейся внутри мавзолея. Мраморная гробница — не совсем обычного типа — видна через решетчатую дверь. Под полом оказался пустой склеп, видимо, давно разграбленный. Этот выдающийся памятник архитектуры и его необычное местонахождение породили много сказаний и поэтических легенд.

От мавзолея тропинка ведет вдоль северного обрыва, откуда открывается грандиозный вид на долину Ашлама-Дере. Сверкающие белизной дороги, прорезая холмы, ведут к астрофизической обсерватории, в Баклу, на Тепе-Кермен, в долину реки Качи. На горизонте видны горы Черная и Чатыр-Даг. Возможно, отсюда увидел его Мицкевич:

 Великий Чатырдаг! Дрожа, целует прах 
 Подножья твоего ислама сын смиренный; 
 Ты — мачта крымская! Ты — минарет вселенной, 
 Всех поднебесных гор великий падишах! 
 На страже ты стоишь, красуясь в небесах, 
 Как Гавриил у врат обители нетленной; 
 Твой плащ — дремучий лес, из туч тюрбан священный, 
 Расшитый молньями, внушает смертным страх*. 

^* (Из сонета «Чатырдаг» (перевод О. Румера). )

На склонах противоположной скалы Орта-Кая раскопками 1946—1947 годов обнаружено раннетаврское поселение VII— VI веков до н. э. с остатками жилищ, орудиями труда, посудой.

Через несколько шагов — пятиметровой ширины Средняя (древнейшая) оборонительная стена с воротами; она не доходит до края обрыва (на углу была когда-то сторожевая башня). Здесь в 1958—1959 годах велись раскопки, в результате которых удалось выявить целую систему пещерных сооружений с различными фортификационными деталями: вылазную калитку, подземный ход к двум пещерам, малый крепостной ров^*. В 10—15 метрах от стены — большой (65-метровый) крепостной ров, куда по желобкам стекала дождевая и снеговая вода. Размеры его (ширина 4 при глубине 2 метра) вполне достаточны, чтобы служить преградой для неприятеля.

^* (Раскопками конца 50-х годов эта стена датируется X веком — дата, близкая к той, которую выдвигал в свое время А. Л. Бертье-Делагард. )

У самого обрыва — лестница, ведущая вниз, в две большие глубокие пещеры XVII века, имевшие хозяйственное значение. Раньше эти огромные пещеры считались почему-то тюрьмой.

Как известно, в Чуфут-Кале томились русский воевода Василий Борисович Шереметьев и другие знатные пленники: польский гетман Николай Потоцкий (1648), русский посол Василий Айтемиров (1692—1695), князь Ромодановский (конец XVII века) и, наконец, Иван Болотников, проданный потом в рабство в Турцию. Однако документально не подтверждено, что тюрьма была именно в пещерах. Из писем В. Б. Шереметьева видно, скорее, что он сидел в наземной постройке («избе»). Здесь уместно заметить, что такие пещеры редко использовались как жилье; чаще они являлись результатом добычи камня для наземных построек с расчетом получить заодно и помещение, годное для тех или иных хозяйственных нужд. Иначе откуда и как мог бы доставляться камень на вершину горы?

У Средней оборонительной стены находился монетный двор. Видны закопченные камни; на месте предполагаемого металлоплавильного горна сохранились следы пристроек к стене. Средняя оборонительная стена сложена из вторично использованных крупных камней, самые мощные из них —у основания арки ворот. Стена в этом месте имеет зигзагообразную форму — отступает назад, и арка находится как бы в углублении. В 1965 году реставрирована Южная башня, и во время расчистки пространства перед стеной обнаружен пол из каменных плит, а в нем желобки для стока воды; найдено много обломков гончарной посуды, больших пифосов. Предполагается, что здесь была сыроварня.

Поблизости, восточнее Южной башни, ближе к южному обрыву, — глубокий колодец (Копка-Кую — «колодец с ведром»), вырубленный в материковой скале в виде круглой шахты более 10 метров глубиной. На дне колодца светло — там открытая пещера, из стен которой когда-то вытекал родник: вода собиралась внизу в углублении, и ее поднимали наверх.

Далее по дороге справа — дом XVIII века, в одной из комнат которого сохранился резной деревянный потолок тонкой работы. В этом доме жил известный ученый-гебраист, историк и археолог А. С. Фиркович (1796—1874). Здесь он занимался разбором и изучением рукописей, собранных им в разных странах — Палестине, Турции, Египте, в Крыму и на Кавказе. А. С. Фиркович еще при жизни передал свое собрание книг и рукописей (в количестве 15 тысяч единиц хранения) в Императорскую Российскую публичную библиотеку. Ныне весь фонд содержится в отделе рукописей Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. По мнению ученых, наше востоковедение было бы невозможно без этого уникального собрания.

В нескольких шагах от дома Фирковича — еще одно старинное здание XVIII века с решетками на окнах и остатками стены другой двухэтажной постройки. Еще в 70-х годах XIX века на Чуфут-Кале было довольно много домов. По словам одного путешественника, «иные дома стоят совсем целые, со ставнями, дверями, балкончиками, лавки с запертым входом». А в XVI веке в городе насчитывалось около 400 домов и до 5000 населения.

Вскоре после присоединения Крыма к России жизнь в городе замирает. С установлением новых порядков и европейских норм незачем было скрываться за стенами, и караимы покидают насиженные места.

В 1956—1960 годах на Чуфут-Кале производил раскопки археолог Е. В. Веймарн. Ему удалось обнаружить наличие больших слоев культурных остатков XIII—XVIII веков, а среди этих остатков — керамику из Херсонеса, Кафы (Феодосии), Турции, Ирана, Китая. Следовательно, Чуфут-Кале был тогда не глухим провинциальным местом, а довольно значительным торговым центром.

Чем ближе к Восточным воротам, тем глубже колеи каменной дороги, в некоторых местах они достигают полуметровой глубины, красноречиво свидетельствуя о многовековой и многотрудной жизни города. Через Восточные ворота на арбах с огромными колесами привозили сюда продукты из соседних деревень, дрова, всевозможные товары; на площади за воротами был рынок, куда вели два пути — с севера (узкий горный проход) и с юга (дорога от горы Бешик-Тау).

Восточная оборонительная стена с высокой надврагной башней замыкает с востока весь город. Общая ее протяженность 128 метров. В стене три башни: северная угловая, центральная — в горном проходе, слитая со скалой,— и южная полукруглая, тоже угловая (верхняя часть ее из тесаного камня). Стена построена караимами между 1396 и 1433 годами. Позднее слева от ворот пробита была амбразура для орудия (сейчас заложена), а в средней полубашне — бойницы для ружей.

Снаружи над воротами — мраморная плита с контурными изображениями рогатины и щита. По мнению известного ученого С. М. Шапшала, жители Чуфут-Кале делились на два рода и каждый имел свою тамгу, т. е. герб. Этими гербами и были «сенак» — двузубая рогатина на длинном древке, и «калкан» — щит. По обычаю, который существовал у тюркских народов, тамгой клеймили скот, помечали вещи и т. д.

Издали среди густых зарослей видна арка кладбищенских ворот и кусок стены — остаток бывшего здесь когда-то дома сторожа. Лесная дорожка пересекает кладбище с запада на восток. Сотни могил, заросших теперь молодым лесом, ушедших глубоко в землю, переплетенных лианами, еще в XIX веке представляли собой вполне обозримую с ближайших склонов массу белокаменных надгробий, среди которых росли большие дубы. Это были священные дубы — их не рубили, и само место незывалось «Балта-Тиймез» («топор не прикасается»). Академик Паллас сообщает, что ханские чиновники, вымогая у караимов деньги, угрожали в случае отказа силой вырубить дубы.

Эта долина названа Иосафатовой в память одноименной долины под Иерусалимом. Иосафатова долина для караимов была традиционным и святым местом захоронений; были случаи, когда сюда привозили покойников из других городов, например, из Вильно или Одессы.

Относительно датировок захоронений между исследователями существуют разногласия. Профессором Д. А. Хвольсоном собраны и переведены надписи начиная с VIII—IX веков. У некоторых погребенных тюркские имена. В 1843 году А. С. Фиркович обнаружил могилу Исаака Сангари, обратившего в иудейство (караимизм) хазарского царя Булана и похороненного в 767 году. По некоторым указаниям, эта могила находится в глубине кладбища с левой стороны, где обращают на себя внимание глубоко вошедшие в землю огромной длины (до 2—3 метров) каменные ребристые саркофаги, резко отличающиеся от позднейших, «двурогих» памятников.

Скалы, камни и пустынность Иосафатовой долины издавна привлекают художников. В 60-х годах XIX века сюда приезжал Крамской для этюдов к картине «Христос в пустыне»: окрестности Чуфут-Кале напоминали ему Палестину. Здесь были в 1880 году Репин и Серов, в 1891 году побывала Леся Украинка, а в 1904-м М. Коцюбинский.

С примыкающего к кладбищу плато открывается величественная панорама Крымских гор. Бесконечными планами уходят горы к горизонту, где возвышаются Чатыр-Даг, Роман-Кош, плоскогорье Бабуган-яйлы, видны массив Бойки и Ай- Петринская яйла. А в низу глубокой темно-зеленой долины поднимается усеченный конус Тепе-Кермена.

Обойдя Чуфут-Кале, выходим на прежнюю дорогу. Спустившись и свернув влево, попадаем по дну балки в лес. Ровная широкая тропа сменяется вскоре каменистой тропинкой, выводящей нас на обширное плоскогорье. В юго-восточной части его виднеется гора Бешик-Тау («колыбель-гора»), силуэтом похожая на сильно уменьшенный Чатыр-Даг.

Свернув налево по проселочной дороге, выйдем на узкий южный отрог плато Кыз-Кермен. Одноименное городище, более древнее, чем Чуфут-Кале, находится именно здесь, хотя на первый взгляд ничто не выдает эго присутствия — мох, кустарник, местами прогалины. Кажется, что здесь никогда никто не жил, тем более, что тут нег и воды. Впечатление это обманчиво, и мы в том легко убедимся.

Сюда можно пройти и несколько иначе — обойдя гору Бешик-Тау с другой стороны, через территорию Михайловского лесничества по старой дороге, ведущей в долину Качи (здесь теперь проходит туристский маршрут № 22). Миновав молодой сад и свернув влево, увидим плоскогорье, отвесные скалы которого, подобно сверкающей белой ленте, выделяются на темно-зеленом фоне растительного покрова. Здесь обнаружены остатки раннесредневекового поселения и развалины мощной крепостной стены.

Первое описание Кыз-Кермена сделано в начале нынешнего века П. В. Никольским. Тогда в наиболее узком месте плато дорогу преграждала огромная груда камня. Внутри укрепления было много развалин наземных построек, имевших во многих случаях странную круглую или овальную форму, среди них попадались осколки битой черепицы.

В 1961 году археолог А. Л. Якобсон раскопал здесь остатки жилых и хозяйственных строений из бутового камня. По мнению ученого, они принадлежали сельскому поселению VIII—IX веков. Подтверждением этому может служить наличие вырубленных в скале тарапанов и террасообразных площадок на склонах Бешик-Тау (видимо, сельскохозяйственного назначения).

Один из древнейших кварталов города — Старосельская улица (бывший Салачик)

Мавзолей Хаджи-Гирея (1501 г.)

Зинджирли-медресе (1500 г.)

Памятники Азиса: дюрбе Мухаммед-Гирея II (XVI в.), мимбер — кафедра мечети (XVII в.)

Городище Качи-Кальон. В IX—XV вв. здесь был пещерный монастырь

Чуфут-Кале. Южная башня Восточной оборонительной стены

Бакла. Руины «пещерного города» IV—XIII вв.

Вид на Тепе-Кермен. На вершине — остатки укрепленного поселения V—XIV вв.

Оборонительные сооружения Эски-Кермена

Развалины башни Кыз-Куле

Мангуп-Кале. Цитадель

Пещерные казематы Мангупа

«Бахчисарайский фонтан». Титульный лист первого издания поэмы

«Бахчисарайский фонтан». Балет Б. В. Асафьева. III акт (Мария — Г. Уланова, Гирей — В, Баканов)

Сразу за бывшей крепостной стеной сохранились остатки двух домов, далее у восточного края плато — следы четырех виноградодавилен. Там же, у восточного обрыва, видны еще следы ворот и основание защищавшей их башни. Несколько выше в скале находится единственная пещера Кыз-Кермена с трудным спуском в нее по едва заметной лестнице. На противоположной стороне, недалеко от конца стены, был, видимо, спуск и на дно долины, возможно, к источнику или на реку Качу: сохранились кое-где вырубки — следы примитивной лестницы.

А. В. Куприн. «Бахчисарай. Вечер» (репродукция с картины)

Е. В. Нагаевская. «Цементный завод строится» (репродукция с картины)

Кыз-Кермен, находясь вблизи дороги, ведущей из степей и с Южного берега в Херсонес, был на пути к экономическому процветанию, но уже в XI веке (быть может, даже X) прекратил свое существование.

В переводе с крымскотатарского Кыз-Кермен значит «девичья крепость». Существует широкоизвестная легенда, в которой рассказывается о любви владелицы крепости и юноши из Тепе-Кермена.

Спустившись с плато Кыз-Кермен и выйдя на дорогу, оказываемся в центре большой впадины, постепенно повышающейся к востоку. Впадина эта расположена между двумя плоскогорьями — только что описанным, где находилось городище Кыз-Кермен, и другим, напротив него. Дорога, с которой видны далекие голубые горы, то вьется среди молодых ореховых садов, то выводит на живописные поляны. Если углубиться затем в лес, попадем по лесной дороге в долину реки Качи.

В Качи-Кальон, средневековый пещерный монастырь, — два пути. Один из них — вниз по течению Качи. Или (другой путь): не спускаясь в долину Качи, свернуть с описанной выше дороги под прямым углом к югу и следовать до вершины платообразной горы. Это и есть Качи-Кальон. Отсюда открывается редкий по красоте вид на Качинскую долину. На протяжении десятков километров далеко внизу змеится лента шоссе, видны селения, правильные ряды молодых фруктовых садов, поля, лесистые склоны левого берега Качи, — все как на ладони. Плато изрезано глубокими расщелинами, разрезающими массив скалы, по кромке которой мы идем на высоте птичьего полета.

Скалы Качи-Кальона нависают над головокружительной пропастью. В одном месте над долиной далеко вперед выступает утес, напоминающий нос гигантского корабля. Следуя в западном направлении, спускаемся по лесной дороге, а в конце по густо заросшей лесной тропе в обход скалы, через Змеиную балку. Избранный маршрут позволяет полнее представить себе этот единственный в своем роде памятник природы и истории, времени, когда люди искали убежища в диких неприступных скалах.

Из Бахчисарая в Качи-Кальон можно проехать и рейсовым автобусом. Довольно широкая долина реки вскоре за селом Предущельным сужается, стесненная высокими скалами правого берега.

Выйдя у остановки по требованию (2-е Предущельное), осмотрим скалу Таш-Аир. Внешне она ничем не отличается от соседних, однако внимательный взгляд различит на светло- желтой ее поверхности (особенно если прошел дождь) рисунки красного цвета — живопись первобытных людей. Перед нами выдающийся памятник эпохи неолита (7—3 тысячи лет до н. э.). Здесь жили люди, занимавшиеся собирательством, охотой, рыболовством, примитивным мотыжным земледелием и отчасти скотоводством. Они уже умели изготовлять гончарную лепную посуду, обжигая ее на костре. Руками обитателей этих мест и нанесены рисунки красной охрой на поверхности скалы, изображающие повседневные сцены из их жизни (например, сцена охоты: лук, стрела, нападение какого-то хищника на лошадь и т. д.). Рядом, в глубокой расселине между скалами, из-под огромного утеса вытекает родник, а через сотню шагов — склон горы, усыпанный обломками скал и множеством камней. Козьи тропы ведут наверх, к отвесным скалам правобережья, где видны черные квадраты пещер Качи-Кальона.

Разрез белокаменной горы поражает контрастом с левым лесистым берегом. В массиве отвесной стены — два колоссальных свода, образовавшихся, видимо, оттого, что гигантские куски скальной породы когда-то отделились от скалы и рассыпались по склонам. По дороге нам попадутся не только камни, но и отдельно стоящие скалы с искусственными пещерами. Некоторые из пещер — хозяйственного назначения (в них устроены тарапаны), другие представляют собой небольшие церковки или часовни, в полу которых высечены гробницы.

На склонах лепилось в средние века поселение, о чем говорят находки археологов — большие пифосы для хранения вина, множество тарапанов, одичалые виноградные лозы. Здесь было некогда большое хозяйство феодального типа.

О населении здешних мест, которому принадлежало городище, известно мало. Некоторый свет проливает лишь упомянутый ранее могильник VI—VIII веков (у села Башта- новка), имеющий много общего с могильником того же времени под Чуфут-Кале.

Поднимаясь все выше по тропинке, проходим мимо многоярусных пещер (многие из них сообщаются друг с другом) и приближаемся наконец к куполообразному гроту, внутри которого три яруса искусственных пещер средневекового монастыря. На площадке перед гротом — остатки оборонительной стены, сложенной из штучных камней. Трудно теперь судить, как размещался тут монастырь; сейчас узкое пространство в глубине грота загромождено осыпью камней и ничем не ограждено от пропасти, над которой свисают две дикие черешни с причудливыми корнями, уходящими в обнаженные скалы. Выше этой площадки крутой подьем к источнику, над ними высечен в скале большой крест, по форме своей не имеющий аналогии в других пещерных церквах и монастырях Таврики.

Монастырь возник в IX веке и просуществовал шесть столетий. При нем было кладбище: оно расположено ниже, на вершине утеса. Гробницы высечены прямо в скальном грунте, за ними на ровной небольшой площадке несколько сохранившихся каменных надгробий.

«Под занавес» осмотрим внизу, у шоссе, уцелевшую часть стены храма. В 1850 году здесь был устроен скит, названный именем св. Анастасии. Источник наверху, считавшийся «чудотворным» и «всеисцеляющим», привлекал еще в начале нынешнего столетия множество паломников. Скит упразднен и закрыт в 1921 году, и с тех пор городище стало объектом экскурсионного осмотра.

На Качи-Кальоне не было планомерных раскопок. Этот значительный и своеобразный памятник средневекового Крыма ждет еще своих исследователей.

Сильно пересеченная местность ближайших окрестностей Бахчисарая создает возможность проложить разнообразные маршруты. Различные варианты их с каждым годом привлекают все больше туристов. На этих дорогах и тропах любители пешеходных экскурсий найдут и живописные уютные уголки для отдыха, и грандиозные панорамы бесконечных далей. Именно таков характер горных местностей к юго-востоку от Бахчисарая, где находятся плаго Чуфут-Кале, Кыз-Кер- мен, Качи-Кальон и еще один памятник, который нельзя миновать, однажды попав в эти места.

Необыкновенной красоты вид открывается с высоты Кыз- Кермена, перед которым в глубине огромной горной долины, среди лесистых ее холмов, возвышается усеченная скальная пирамида, будто некий остров, тонущий в необозримых далях на фоне синих, голубых, нежно сиреневых очертаний далеких гор Главной гряды.

Особенно поражает грандиозность панорамы, если идти от восточных ворот Чуфут-Кале по краю плато. Путь пролегает среди зарослей горного дубняка, грабинника, можжевельника и кизила. Отсюда хорошо видна долина, над которой господствуют скала Орта-Кая («средняя скала») и следующая за ней гряда вершин, сплошным гребнем тянущаяся к северу. Из-за темно-зеленых гор поблескивают башни обсерватории, а за ними в туманной дали вырисовывается силуэт Чатыр-Дага. Плато слегка повышается, тропинка сворачивает к юго-востоку, лес позади, и внезапно из синей глубины возникает зеленая, увенчанная скалами пирамида.

Плато Чуфут-Кале резко обрывается — перед нами пропасть. Но в некоторых местах можно спуститься по мягким осыпям крутого склона и через сосновый лес выйти на открытую, свободную от зарослей пологую седловину. Здесь древнее кладбище, еще не исследованное. Крутая тропа опять пересекает лес и внезапно обрывается у подножия скалистой громады.

Тепе-Кермен — так называется эта столовая гора—эрозионный останец, типичная форма развития рельефа в предгорном Крыму. С вершины плато (высота его 543 метра над уровнем моря) открывается обширный вид на долину реки Качи, села по ее берегам, на далекие очертания гор. Любуясь всей этой красотой, невольно поражаешься царящей здесь тишине и безлюдью... «Глубоким, подлинным средневековьем веет от этих немых свидетелей прошлого»^*.

^* (П. В. Никольский. Бахчисарай и его окрестности. Симферополь, 1927. )

Раскопки последних лет показали, что городище Тепе- Кермен имеет по крайней мере три строительных периода. На длительное обитание человека указывают и находки вещей, датируемые временем от V до XIII века. Затерявшийся в горах останец во время гуннского нашествия мог служить убежищем для местных жителей. По мнению исследователей, в V веке здесь уже было поселение.

Слева от входа на плато, почти у самого его края, — пещерная церковь VIII—IX веков. В архитектуре ее есть сходство с традициями пещерных храмов из внутренних областей Малой Азии (Каппадокии) и прибрежных мест (Анатолии), издавна имевших связь с Таврикой. Носителями этих традиций были иконопочитатели — монахи и мир чне, бежавшие из Византии в эпоху иконоборчества в Таврику и нашедшие здесь сходные естественные условия. Ими, по-видимому, и вырублена на Тепе-Кермене пещерная церковь.

Каковы особенности этого, тепекерменского, храма? Прежде всего, он не вытянут, как обычно, от входа к алтарю, а сильно расширен. Молящиеся размещались полукругом перед сильно выступающим предалтарным помещением. Из шести колонн этой части храма три сохранились полностью и две частично. В нижней части алтаря высечены кресты, а под окном — углубление для жертвенника. По сообщениям исследователей, еще в XIX веке на стене с правой стороны можно было различить контуры изображения Христа.

В полу церкви в средние века были высечены две гробницы. Против входа еще одна гробница, устроенная в стене; над ней надпись греческими буквами, плохо сохранившаяся. Судя по характеру букв и стилю языка, академик В. В. Латышев, известный знаток крымской эпиграфики, относит время ее начертания к IX—X векам.

Археологически Тепе-Кермен мало изучен. Начатые в 1967 году раскопки пока не дали полной картины возникновения города и жизни на нем.

В центре городища раскопан большой дом из четырех помещений, превосходящий по своим размерам другие, сходные сооружения того же времени в горной Таврике. В каждом помещении сделаны специальные вырубки и гнезда для установки пифосов. Большинство находок датирует гибель здания XIV веком, возможно от землетрясения.

Исследовано и меньших размеров помещение с лестницей из штучных блоков. Время сооружения — XII век, верхний же слой здания, его массивная кладка из тесаного камня, принадлежат XIV столетию. Поблизости обнаружены следы ломки камня в первый период существования городища. Здесь оказалась двусторонняя пластина с изображением святых.

В северо-восточной части городища, как показали раскопки, больше керамики и хозяйственной угпари, но меньше черепицы, стены помещений значительно тоньше.

У южного края плато заметен фундамент небольшой часовенки с намеком на полукруг абсиды из огромных грубо обработанных каменных блоков. Очень интересна угловая пещера на крайней южной оконечности плато. Несколько ступенек вниз, и мы на воздушном «балконе», открытом с двух сторон; в каменном полу круглые, правильной формы углубления, возможно для больших пифосов. В таком случае это своеобразная кладовая или «винподвал».

Помимо остатков наземных построек, на Тепе-Кермене, несмотря на его малые размеры, около 250 пещер, преимущественно в нижних ярусах. Для обозрения их надо спуститься с плато и идти направо вдоль отвесных скал: шагов через пять—десять, миновав несколько низких пещер обычного типа, выходим на довольно широкую и ровную площадку. Тут неожиданно повисает над нами огромный массив отвесной желтоватого цвета скалы, весь изрезанный глубокими и высокими пещерами необычного вида, — подобных им кет ни в Чуфут-Кале, ни в других «пещерных городах». Перед комплексом этих пещер — что-то вроде каменной возвышенной площадки. А дальше — груды камней, возможно ог наружных пристроек к пещерам.

Как полагают ученые, некогда здесь был монастырь. В пещерах встречаются высеченные на стенах кресты и знаки, относящиеся к символике раннего христианства (например, рыба), что подтверждает древность Тепе-Кермена.

Двухъярусные и трехъярусные пещеры тянутся вдоль восточного и южного склонов очень высоких отвесных скал. Обойти пещеры можно лишь у самой кромки, держась как можно ближе к стенам.

В одном месте над правильной формы дверью (вход в пещеру) видны снаружи вырубки для двускатной крыши.

Нам кажется, что в этой книге следует ознакомить читателя и с такими интересными памятниками средневековья, как «пещерные города» Эски-Кермен и Мангуп, хотя они и находятся довольно далеко от Бахчисарая (но все же в пределах района). Время основания их, как уже упоминалось, предположительно относится к V—VI векам. На протяжении последующих столетий оба были — каждый в свое время — культурным и хозяйственным центром значительной по размерам и густонаселенной округи.

Находясь недалеко друг от друга, по характеру своему они совершенно различны. О Мангупе английский путешественник начала XIX века Э. Д. Кларк сказал: «Ничто в какой бы то ни было части Европы не превосходит ужасающей величественности этого места». Подступы к нему — крутые склоны, прорезанные глубокими оврагами; он окружен малопроходимыми лесистыми холмами и горами. Эски-Кермен намного меньше, доступнее; его окружают небольшие ровные, залитые светом уютные долины, окаймленные белыми причудливыми скалами, за которыми простираются далеко уходящие к горизонту поля. Оба памятника расположены в исключительно живописных местах, и каждый из них прекрасен по-своему.

Эски-Кермен находится в 5 километрах к юго-западу от села Красный Мак, куда можно доехать рейсовым автобусом из Бахчисарая. По живописным берегам реки Каралез раскинулись богатые усадьбы колхозников, новые общественные здания. Село пересекает асфальтированное шоссе, переходящее в хорошую грунтовую дорогу. Вскоре слева, среди долины, предстанет огромный массив скаты — Эски-Кермен, вернее, западная, самая узкая его часть.

Всего проще подняться на плато, обойдя скалу с севера. Но мы пойдем по другому пути — из того же села Красный Мак через лес: когда шоссе кончится, надо свернуть влево, подняться на лесистый холм и идти по лесной колесной дороге, а затем по тропе, еле заметной среди густого соснового леса. Далее следуем по дороге, соединяющей села Залесное и Крепкое (ныне упраздненное). Она и приведет нас к северо-восточной оконечности плато, откуда можно подняться на вершину. Для любителей пешего хождения есть еще и третий путь: доехать на автобусе до села Танкового (по дороге из Бахчисарая на Ялту), перейти через реку Бэльбек и по очень живописной дороге, мимо причудливых скал, держать путь в село Красный Мак, а оттуда — к цели путешествия по одному из указанных выше маршрутов.

Эски-Кермен, как и другие «пещерные города», находится на одном из отрогов Внутренней гряды Крымских гор, состоящих из твердых известняков нижнетретичных и меловых пород. К северу плато имеет легкий наклон, а к югу резкий обрыв, наподобие отвесной стены, что и использовалось с целью обороны. Эски-Кермен — типичная стоповая гора — как «воздушный остров» возвышается среди окружающих долин. Лишь в немногих местах был возможен доступ на плато, в частности, по узкому ущелью с севера, но это нетрудно было защитить — как раз здесь и видны следы оборонительных сооружений.

С южной стороны, где дно ущелья, окружающего Эски-Кермен, наиболее повышено, попадаем на вершину по древней колесной дороге, проходящей вдоль скал зигзагами и спиралевидными витками. В некоторых опасных местах дорога оснащена парапетами. Последний поворот ее входит в узкий коридор, вырубленный в скале. Здесь были когда-то ворота с деревянным покрытием. Об этом пишет уже упоминавшийся нами П. Сумароков: «При входе к нему (Эски-Кермену. — Ред.) просеченное в горе отверстие делает ворота, над ними виден складенный из камней свод...». Таким образом, перекрытие существовало еще в начале XIX века, а выне сохранились лишь намеки на него. По обе стороны коридора есть следы других оборонительных сооружений^*, но весьма слабые.

^* (Н. Л. Эрнст. Эски-Кермен и «пещерные города. Симферополь, 1929, стр. 13—14.)

Справа от дороги, высеченной в скале, — пещерный храм весьма сложной планировки: четыре полукружия отделенных друг от друга помещений с несколькими сохранившимися колоннами. В одном из помещений, ориентированном на восток, видимо, был алтарь; сохранились остатки высеченной в скале купели и гробницы в полу.

Недалеко от этого храма, у юго-восточного края плато, — другой, небольших размеров, именуемый «церковью Успения». В храмике этом до сих пор видны остатки многоцветной фресковой росписи.

Спустившись ниже по откосу, увидим отдельную, наполовину скрытую зарослями скалу с двумя чходами — это так называемый «Храм трех всадников» (или, как раньше его называли, «трех мучеников»). В камеральном описании Крыма 1783 года в деревне Черкес-Кермен^* (тогда отчасти греческой) значится «церковь двух Федоров и 1 священник».

^* (Позднее село Крепкое, ныне не существует. )

На северной стене — большая роспись (125x330 сантиметров). На ней изображены три скачущих всадника, по-видимому, Георгий Победоносец или Федор Стратилат, Дмитрий Солунский и Федор Тирон. По нижнему краю — следы плохо сохранившейся греческой надписи. Предпринимались попытки перевода этой надписи (Б. В. Латышевым и В. И. Григоровичем). Вот приблизительно ее содержание: «Высечены и написаны святые мученики Христовы для спасения души и отпущения грехов».

Гармоничный цвет, прекрасный динамичный рисунок этой композиции говорят о высоком уровне искусства фресковой живописи византийских мастеров, работавхиих в Крыму в XII — начале XIII века. Но, увы, состояние этой фрески самое плачевное. Равнодушие хранителей и хулиганское «озорство» горе-туристов привели к почти полному уничтожению редкостного памятника средневекового искусства.

Неподалеку, на развилке двух балок (там, где была в свое время деревня Черкес-Кермен), в скальном выступе высечено небольшое помещение (3,2 х 5,2 метра), известное как «Храм донаторов». На скале сохранились слабые следы лестницы, ведущей в помещение, вырубки для балок и подпорок над входом в храм, служивших для крепления наружных пристроек. В XII—XIV веках церковь в несколько приемов расписана была фресками. Еще недавно удавалось различить лики святых, ангелов, портретные изображения донаторов — лиц, ка средства которых сооружался храм. Многофигурные росписи украшали абсиду, потолок, северную я западную стены. Ныне от яркой, красочной живописи остались лишь жалкие клочки.

Чтобы закончить осмотр городища, надо снова подняться на плато возле храма и идти дальше по его северо-восточному краю, мимо большого комплекса многоярусных пещер различного хозяйственного и оборонительного назначения. Здесь мы увидим лестницу, вырубленную в массиве скалы, — сна уходит вниз, в глубокую искусственную шахту Около восьмидесяти ступенек крутого трудного спуска приводят к источнику, которым пользовались во время осады Вода накапливалась там в каптаже емкостью около 70 кубометров. В VIII веке, в период захвата Эски-Кермена хазарами, в колодце сделан был пролом, и он стал доступен с внешней стороны.

Далее слева видны фундаменты зданий — все, что осталось от одного из городских кварталов. Раскопками обнаружены небольшие усадьбы с домами обычно в два этажа: верхний служил для жилья, нижний — для хозяйственных нужд. Дома эти, крытые плоской черепицей, фасадами обращены во двор; характерны для юго-западного Крыма открытые веранды на втором этаже.

Страшную картину уничтожения города монголо-татарами (XIII век) воссоздали найденные под завалами камней и остатками пожарищ скелеты людей с пробитыми черепами. Различные изделия из железа, меди, глины, кости, стекла, обломки черепицы с клеймами говорят о том, что до вторжения татар город был значительным ремесленным центром. Зерна пшеницы и проса свидетельствуют о развитии земледелия в окрестных долинах, где обнаружены археологами водопроводные — гончарные — трубы^*.

^* (Раскопки квартала проводились в 1937 году Н. И. Репниковым.)

По данным археологов, все плато Эски-Кермена покрыто развалинами каменных построек, среди которых есть остатки обширных зданий. Чтобы воочию в этом убедиться, надо свернуть к югу под прямым углом от фундаментов раскопанных домов. Неровная бугристая тропа, петляющая среди каменных завалов, покрытых землей, приводит нас через заросли кустарников к остаткам большой трехнефной базилики. Храм возведен — предположительно — в VI веке н. э. и разрушен, надо полагать, хазарами в VIII веке. В это же время, очевидно, гибнут и укрепления Эски-Кермена, и он превращается в открытое поселение. Позднее на территории базилики была построена часовня, существовавшая до окончательного разгрома города татарами. Уцелели мощные цоколи нефов, сложенные из больших, хорошо обработанных блоков, остатки фундамента, обломки беломраморных колонн, капители которых — с искусной резьбой коринфского ордера — хранятся в Бахчисарайском музее.

Возникает вопрос; откуда жители брали камень на постройки? И сам собою напрашивается ответ: очевидно, вырубали из массива самой скалы, отчего и образовались пещеры, служившие подземным добавлением к наземным постройкам. Сейчас лес, подступающий вплотную к развалинам базилики, скрывает строительные остатки, еще кое-где уцелевшие в этой некогда наиболее населенной части города.

Вернувшись к северному краю плато, свободному от зарослей (это самый удобный путь), направляемся к западной его оконечности. Отсюда открывается великолепная панорама: впереди — фантастическое нагромождение скал, над которыми вдали, на ровной поверхности скалистого плато, виднеется башня Кыз-Куле, а далее — бескрайние поля, переходящие к горизонту в холмы.

Место, где мы находимся, — еще не конец плато, рассеченного глубокой щелью, которая разделила его на два плосковерхих массива. Скалы соединяются высеченной в толще основного плато лестницей: спустившись в расселину, она переходит в подземный маленький тоннель, ведущий к отколовшемуся массиву; далее лестница (общая ее высота 6 метров) ведет на верх скалы. Вернувшись к въездным воротам, спустимся по южному склону в долину, где хорошая ровная дорога приведет нас ко входу в ущечье, над которым высится силуэт башни Кыз-Куле (видимо, остаток замка какого-то местного феодала).

Погиб Эски-Кермен — центр обширного сельскохозяйственного района с довольно высокой культурой земледелия и садоводства, развитыми ремеслом и искусством. Но всего в семи километрах от него сохранился другой — Мангуп. Благодаря недоступности своего местоположения и сильным укреплениям он не был взят татарами и долго сохранял независимость (до прихода турок в 1475 году).

Мангуп — самый большой по площади средневековый город Таврики, одно время (в XIV—XV веках) столица независимого христианского княжества Феодоро. Если вы направляетесь к нему от Эски-Кермена, воспользуйтесь грунтовой дорогой, ведущей через колхозные поля к селу Залесному. Другой путь — через село Красный Мак, к которому надо вернуться и ехать затем автобусом вверх по Каралезской долине до того же Залесного. Дальнейший путь — пешком через долину, находящуюся сразу за селом. В этой долине проходим через одичалые остатки фруктового сада бывшей (давно уже покинутой жителями) деревни Ходжа-Сала.

Но вот, наконец, и Мангуп — величественный массив с высоко поднятыми в небо четырьмя мысами (высота плоскогорья 600 метров над уровнем моря, 200 метров над окружающей местностью). Крайний, ближайший к нам мыс — Чамлы-Бурун («сосновый»), далее Чуфут-Чеарган-Бурун («мыс зовущего иудея»; название объясняют тем, что с этого мыса ремесленники-кожевники — караимы — будто бы вызывали к себе на работу жителей лежавшей внизу деревни). Следующий мыс — Елли-Бурун («ветреный»), а самый крайний к востоку — Тешкли-Бурун («дырявый»), с хорошо видным издали продолговатым отверстием, откуда и произошло название.

Между мысами — овраги Табана-Дере («кожевенный»), Га-мам-Дере («банный»), Капу-Дере («овраг ворот»). Мощные крепостные стены с башнями преграждали доступ на плато через эти овраги, сейчас заросшие лесом. Из-за деревьев проглядывают уцелевшие остатки оборонительных сооружений; среди лиственных и хвойных пород, скрывающих руины, немало диких яблонь, груш, лесных орехов, кизила.

Наиболее пологая тропа, ведущая на плато, пролегает по оврагу Табана-Дере; когда-то здесь была и колесная дорога, но она заросла лесом и во многих местах разрушена. Туристы чаще пользуются довольно крутым подъемом через Га- мам-Дере — он-то и выводит сразу к источнику.

Более длинная и пологая дорога (по ней и теперь можно проехать на машине) кончается у подножия мыса Тешкли-Бурун. Объехав или обойдя мыс, попадаем к главному входу и въезду на плато — бывшим воротам в верховьях оврага Капу-Дере.

Слева от входа на плато зияют в скалистых обрывах полости искусственных пещер. С высоты столовой горы открывается незабываемое зрелище, особенно в ясную погоду. Если стать лицом к западу, видны Севастопольский рейд, устьо реки Черной, башни Балаклавской крепости, серо-синяя полоса Гераклейского полуострова; правее — скалы Эски-Кер- мена, а за ними —холмы, предгорья и степи. Обернувшись к юго-востоку, видим величавый синий силуэт Чатыр-Дага, вершины главной гряды Крымских гор — Кемаль-Эгерек, Де- мир-Капу и другие, скрывающие Южный берег. Всего, что видно с Мангупа, не охватить глазом. Прекрасен Мангуп в любое время года, но особенно весной, когда он покрыт густой высокой травой, цветами и цветущими кустарниками.

О времени основания Мангупа нет единого мнения у его исследователей. Одно несомненно: разведки и раскопки последнего времени показали, что уже в первые века нашей эры на плато было поселение. В V—VI веках (по иному предположению — в VIII) строится крепость на Тешкли-Буруне; с X начинает отстраиваться весь город. Отдаленное, изолированное местоположение Мангупа, этого огромного «острова», окруженного со всех сторон труднодоступными лесистыми балками и оврагами, защищенного с юго-востока 40-метровыми вертикальными обрывами, а с северо-запада двухкилометровой оборонительной стеной, спасало его от вторжения врагов на протяжении почти тысячи лет.

По некоторым письменным источникам и надписям на камнях известно, что город в XIII—XIV веках назывался Феодоро, а его владетели происходили из армянского княжеского рода Гаврасов, ранее правивших в Трапезунде. В русских документах они именуются князьями Мангупскими, а генуэзцы называли их «господами Феодоро».

Территория княжества, включавшая до прихода генуэзцев и весь Южный берег от Алушты до Балаклавы, в средневековых источниках зовется «Готией». Население «Готии» было весьма пестрым по своему этническому составу. Помимо потомков тавро-скифов, скифо-сарматов, готоаланов, жили тут и греки, и армяне, и караимы. Жители занимались земледелием — хлебопашеством, садоводством, виноградарством. Одной из важнейших отраслей их хозяйства было животноводство. Больше всего разводили овец и коз, а также местную породу низкорослых коров; как тягловая сила использовались быки, волы и ослы. В условиях горной местности лошади держались главным образом для военных целей.

На Мангупе процветали ремесла — гончарное, кожевенное. Но высоком уровне было строительное дело: сооружались не только дома, дворцы и храмы, но и мощные оборонительные стены с башнями (которые турки долго не могли взять приступом). Обломки мраморных колонн, капители с тонкой резьбой, резные наличники окон и дверей, украшавших дворцовые помещения, свидетельствуют о мастерстве камнерезов, знакомых с архитектурными традициями Византии, Малой Азии и Армении.

Княжество Феодоро уцелело и от орд Ногая в 1299 году, и от полчищ Эдигея, разгромивших Херсонес и многие селения юго-западной Таврики. Однако утрачена была часть территории, занятой тогда татарами, и часть поморья, где бесцеремонно обосновались генуэзцы.

На побережье полуострова возникают и быстро растут итальянские фактории. В 1266 году генуэзцы утверждаются в Кафе, в 1357 захватывают Чембало (Балаклаву), в 1365 — Солдайю (Судак), где строится мощная крепость. Генуэзцев, выступающих в роли колонизаторов, интересовали прежде всего укрепления, но они постепенно прибирали к рукам и «Кампанью» — плодородные котловины и горные долины на восточном и юго-западном побережьях Крыма. Несмотря на это, княжество Феодоро сохранило свою независимость. В XIV—XV веках оно выступает как значительная политическая сила, с которой считались и Крымское ханство, и Генуя, и другие государства Европы.

Князю Алексею, правившему в Мангупе до 1434 года, пришлось вести борьбу за выход к Черному морю: потеряв Балаклаву, феодориты устраивают гавань в устье реки Черной, под защитой крепости Каламиты (позднее Инкерман), которая становится главным портом юго-западного побережья. В 1433 году происходит вооруженное столкновение с генуэзцами. Поначалу князь Алексей при поддержке хана Хаджи-Гирея отвоевывает Чембало. Однако в ответ на это из Италии была послана целая эскадра галер с шестью тысячами воинов. Чембало снова взята генуэзцами, защитники крепости перебиты, Каламита сожжена. Не довольствуясь этим, генуэзцы двинулись карательной экспедицией по суше и по морю на юго-восток полуострова, стремясь захватить и Солхат (Старый Крым), но были разбиты наголову ханом Хаджи-Гиреем.

После смерти в 1434 году князя Алексея правят его сыновья Алексей (1434—1456), Олубей (1456—1471) и Исаак, или Исайко (1471—1475). Каламита была восстановлена, успешно велась торговля. Генуэзцы, ввиду изменившейся политической обстановки (турецкая опасность), стали искать союза с Феодоро.

С «господами Феодоро» стремились породниться князья и другие властители. Стефан III, господарь Валахии и Молдавии, женился на дочери Исаака. Московский великий князь Иван III хотел женить сына на другой дочери Исаака; велись предварительные переговоры через посредство послов Н. В. Беклемишева и А. И. Старикова, но весной 1475 года Исаак умер. Его старший сын, бывший в то время в Молдавии, поспешил вернуться и вступил на престол — всего за несколько дней до высадки турецкого десанта у Кафы. Как уже говорилось, Кафа была быстро взята, а вслед за ней пали и другие укрепления генуэзцев.

Турки осадили Мангуп в июле 1475 года. Пять раз они тщетно штурмовали крепость. В течение почти шести месяцев простояли они под ее стенами, и только голод заставил защитников сдаться на милость победителя. Город был разграблен, сожжен, жители уведены в плен вместе с князем Александром и его семьей. Князя Александра по повелению Мехмета II турки казнили, а Мангуп и вся территория княжества стала собственностью султана. В крепости до XVIII века стоял турецкий гарнизон.

Постепенно Мангуп приходил в упадок, жизнь на нем замерла, и примерно через сто лет там, по словам Мартина Броневского, «оставалась одна церковь, жил один греческий священник да несколько евреев и турок; прочее все приведено в ужасное разорение». После присоединения Крыма к России (1783 год) последние жители покинули город.

Осмотр памятников Мангупа надо начать с мыса Тешкли-Бурун, поднявшись от ворот по тропинке. Как уже говорилось выше, цитадель построена раньше города: по мнению некоторых исследователей, в V—VI веках н. э. (перестраивалась в X веке).

Перед нами высокая оборонительная стена, пересекающая мыс с востока на запад. У ворот — величественные руины двухэтажного здания. Памятник сильно разрушен, последний раз он ремонтировался в конце XV века турками. С внутренней стороны здание имеет широкие окна и двери, наличники которых украшены высокохудожественной резьбой по камню в малоазийских традициях. Отсюда здание похоже больше на дворец, чем на крепость: возможно, оно и было укрепленной резиденцией мангупских князей.

В цитадели, неподалеку от ворот,— остатки Октагона, небольшой восьмигранной церкви с одной абсидой (VIII век). Дальше надо идти к оконечности мыса, где находится комплекс пещерных казематов Барабан-Коба. Здесь были и наземные постройки: на краю видны вырубки для фундаментов стен и башен, защищавших подступы к главным воротам. Вход в казематы — по лесенке, высеченной в скале. В самой большой пещере стоит колонна, поддерживающая потолок: при ударе раздается звук, похожий на бой барабана (отсюда и название — Барабан-Коба). Предполагается, что в пещере было судилище и тюрьма: турки (а после их ухода татары) держали тут пленников и заложников. Известно, что в 1569 году сидел на Мангупе под стражей русский посол Афанасий Нагой с товарищами, а в 1572—1577 годах — Василий Грязной. Впрочем, для той же цели могло служить и подобие зиндана (тюрьмы) при донжоне цитадели, а пещеры на мысу использовались, скорее всего, в качестве кордегардии и своего рода гауптвахты.

Выйдя из цитадели, направимся к наиболее возвышенной части плато, откуда можно проследить планировку города. Дома располагались ближе к верховьям Табана-Дере и Гамам-Дере, где находятся и в настоящее времл источники воды. Раскопками обнаружен фундамент двухэтажного дома — предполагаемый дворец владетелей Мангуна (он находится против мыса Чуфут-Чеарган-Бурун). Это большое, почти квадратное в плане здание (35x40 метров). С северной стороны к нему примыкала башня, от которой сохранились кладки фундамента и остатки винтовой лестницы.

Время строительства башни относится к 1425 году. Согласно найденной в ней надписи, высеченной на камне, «была построена эта башня вместе с дворцом в благословенной крепости, которая видна ныне, во дни Алексея, владыки города Феодоро и Поморья».

Во время раскопок найдена была плоская черепица с клеймами (греческими буквами), множество обломков всевозможной привозной посуды из Египта, из Персии, что указывает на обширные торговые связи. Неподалеку от так называемого княжеского дворца ведутся раскопки большой трехнефной базилики с двумя рядами колонн внутри (по 6 в каждом). С севера и юга к ней примыкали галереи. Строительство, вернее сказать последний строительный период, этого самого большого на Мангупе храма (длина 31,5, ширина 25,2 метра) относится к XIV—XV векам. Ряд исследователей датирует памятник VI веком, а насколько это верно, покажет будущее — раскопки еще не завершены.

За пределами крепости в обрыве скалы следует осмотреть пещерный храм с остатками росписи. К нему можно спуститься сверху, с плато, через расщелину в скале. Другой путь туда — при подъеме в крепость. В плохо сохранившейся росписи сквозят черты итальянского искусства эпохи Возрождения.

Большая часть плато в его северо-восточной части еще не раскопана, но можно проследить по выступающим буграм планировку улиц и переулков, отдельных усадеб, оград, домов. От Мангупского княжества не осталось никаких архивных документов, даже церковных записей, — все погибло в огне пожарищ той бурной эпохи или было увезено за пределы нашей страны. Поэтому раскопки — единственная возможность узнать о жизни на Мангупе, о его экономике, культуре, населении.

К северо-востоку от дороги на обсерваторию, у села Скалистого, находится Бакла — поселение и крепость, а также относящийся к поселению некрополь, полностью изученный в связи с разработкой каменоломного карьера.

В 1958—1959 годах экспедиция Института археологии АН УССР во главе с кандидатом исторических наук Е. В. Вей марном раскопала могильник, занимавший территорию в пять гектаров. На ней оказалось не менее трех тысяч склепов с древними погребениями, расположенными в правильном шахматном порядке. Найденные здесь бронзовые и железные пряжки, кремни с кресалами, кольца, стела с сарматским знаком и кресты раннехристианского типа позволяют датировать могильник IV—IX веками н. э. Правда, некоторые ученые относят часть его к «готам», появившимся на полуострове в III веке. Есть и другая точка зрения, согласно которой он принадлежал позднесарматскому племени — аланам.

Баклинский некрополь дает представление о позднеантичных традициях, которые продолжают жить и в раннесредневековое время.

Исследование самого городища, начатое в 1966 году, показало, что вначале здесь находилось укрепленное поселение, возникшее во второй половине III века н. э. В конце V или начале VI века была сооружена первая линия его обороны, усиленная в X столетии. Следы этого укрепления видны у самого обрыва нависающей над долиной скалы. Городище погибло в XIII веке или в начале XIV в результате разрушения и пожара.

Вне укрепления находилось большое здание, видимо, базилика, сгоревшая около X века. К ней примыкает некрополь, на котором захоронения производились и после гибели базилики. Высеченные в скале склепы были семейными усыпальницами и использовались длительное время, что указывает на непрерывную жизнь одного и того же населения. При раскопках жилых помещений обнаружены целые пифосы XII— XIII веков, находившиеся в специальном хранилище, претерпевшем несколько перестроек. Найдены также монеты второй половины IV века.

На территории Баклы много зерновых ям, высеченных в скале, давильни для винограда, пещеры хозяйственного, оборонительного и культового назначения. С высоты плато открывается обширная панорама — раскинувшиеся в долине поля, на которых археологи обнаружили остатки древних жилищ и оград. Над горизонтом — величественный шатер Чатыр-Дага. Вдали — туманный силуэт Тепе-Кермена, а справа — высоты плато Чуфут-Кале...