Грибы отца Самсонiя

Грибы отца Самсонiя

Въ те времена, когда Кизильташъ былъ еще киновiей, и все населенiе его состояло изъ десятка монаховъ, епархiальное начальство прислало туда на эпитемiю никоего отца Самсонiя.

Въ киновiи скоро полюбили новаго iepoмонaxa, полюбили за его веселый, добрый нравъ, за сердечную простоту и общительность. Въ свой чередъ и отецъ Самсонiй привязался къ обители, которою управлялъ тогда великой души человекъ - игуменъ Николай, Сроднился съ горами, окружавшими высокой стеной монастырь; сжился съ лесною глушью и навсегда остался въ Кизильташе.

Въ монастырь редко кто заглядывалъ изъ богомольцевъ; соседи татары относились къ нему враждебно и монахамъ приходилось жить лишь темъ, что они могли добыть своимъ личнымъ трудомъ.

Только раза два-три въ годъ наезжала помолиться Богу, а кстати по ягоду и грибы, местная отузская помещица съ семьей и тогда дни эти были настоящимъ праздникомъ для всехъ монаховъ и особенно для отца Самсонiя.

Монахи слышали звонкiе женcкiе голоса, общились со свежими наезжими людьми, которые вносили въ ихъ серую, обыденную жизнь много радости и оживленiя. А отецъ Самсонiй зналъ, какъ никто, все грибныя и ягодныя меcтa, умелъ занять приветнымъ словомъ дорогихъ гостей и потому пользовался въ семье помещицы особымъ расположенiемъ.

Уезжая изъ обители, гости оставляли разные съедобные припасы, которые монахи экономно сберегали для торжественнаго случая.

Такъ шли годы, и какъ-то незаметно для себя и другихъ молодая, жизнерадостная помещица обратилась въ хворую старуху, а отецъ Самсонiй сталъ напоминать высохшiй на корню грибъ, ненадобный ни ceбе, ни людямъ. Почти не сходилъ онъ съ своего крылечка, обвитаго виноградной лозой. И если воскресалъ въ немъ прежнiй любитель грибного спорта, то только тогда, когда прiезжали по грибы старые отузскiе друзья. И вотъ однажды, когда настала грибная пора, игуменъ, угощая отца Самсонiя поcле церковной службы обычной рюмкой водки, сказалъ: - По грибы больше не поведешь.

- Почему?

- Еле ноги волочить. Не дойду, говорить, а быль ей будто сонь: въ тотъ годъ, когда по грибы не пойдетъ,- въ тотъ годъ и помретъ. Сокрушается.

Жаль стало отцу Самсонiю, не изъ корысти, а отъ чистаго сердца; сообразилъ онъ что-то и сталь просить:

- А вы ее, отецъ игуменъ, все-таки уговорите; грибы будутъ сейчасъ за церковью, въ дубняке.

- Насадишь, что ли? - усмехнулся отецъ Николай и обещалъ похлопотать. И действительно помещица, къ общему удивленiю, собралась и прiехала со всей семьей въ монастырь.

Обрадовались все ей, радовалась и она, услышавъ знакомый благовестъ монастырскаго колокола. Точно легче стало на душе и притихла на время болезнь.

- Ну вотъ и слава Богу,- ликовалъ, потирая руки, отецъ Самсонiй.

- Отдохните, въ церкви помолитесь, а завтра по грибы.

А самъ съ ночи отправился въ грибную балку у лысой горы и къ утру, когда еще все спали, успелъ посадить въ дубняке, за церковью, целую корзину запеканокъ.

Только что кончилъ свои хлопоты, какъ ударилъ колоколъ. Перекрестился отецъ Самсонiй и селъ подъ развесистымъ дубомъ отдохнуть. Отъ усталости старчески дрожали руки и ноги и колыхалось, сжимаясь, одряхлевшее сердце. Но светло и радостно было на душе, потому что успелъ сделать все, какъ задумалъ. Глядитъ, съ верхней скальной кельи спускается суровый схимникъ, старецъ Геласiй. Побаивался отецъ Самсонiй старца и избегалъ встречи съ нимъ. Всегда всехъ корилъ Геласiй и никто не видалъ, чтобы онъ когда-нибудь улыбнулся.

- Mipcкoй суетой занимаешься. Обманъ пакостный придумываешь. Посвященiе свое забылъ. Тьфу, прости Господи,- отплюнулся старецъ и побрелъ въ церковь.

Упало отъ этихъ словъ сердце у отца Самсонiя, ушла куда-то светлая радость и не вернулась, когда очарованная старуха, срывая искусно насаженную запеканку, воскликнула:

- Ну, значить, еще мне суждено пожить. А я ужъ и не чаяла дотянуть.

- Да что съ тобой, отецъ Самсонiй,- добавила она, поглядевъ на Самсонiя.

- Не здоровится что-то. Состарился, сударыня.

И хотелъ подбодриться, какъ видитъ, возвращается Геласiй изъ церкви, къ нимъ присматривается. Остановился, погрозилъ пальцемъ.

- Где копалъ, тамъ тебя скоро зароютъ.

Испугался Самсонiй пророческому слову старца. Всегда сбывалось оно. ...........скоро зароютъ.

- Да что съ тобой сталось, отецъ Самсонiй, - допытывалась помещица, уезжая изъ монастыря.

А къ ночи отецъ Самсонiй почувствовалъ себя такъ плохо, что вызвалъ игумена и поведалъ ему о своемъ тяжкомъ нездоровьи, о томъ, какъ корилъ и что предрекъ ему Геласiй и какъ неспокойно стало у него на душе.

- Ну, гpеxъ не великъ,- успокаивалъ добрый игуменъ,- а за светлую радость людямъ тебя самъ Богъ наградить.

Пошелъ игуменъ къГеласiю, просилъ успокоить болезнующаго, но не вышло ничего. Отмалчивался Геласiй и только, когда уходилъ игуменъ, бросилъ недобрымъ словомъ:

- На oтпевaнie приду.

И случилось все такъ, какъ предсказалъ Геласiй.

Недолго хворалъ отецъ Самсонiй и почувствовалъ, что пришла смерть. Отсоборовали умирающаго, простилась съ нимъ братiя, остался у постели одинъ Iеромонахъ и сталъ читать отходную.

Вдругъ видитъ - поднялся на локтяхъ Самсонiй, откинулся къ стене, а на стене висела вязка сухихъ грибовъ, и засветились они, точно вевнецъ вокругъ лика святого. Вздохнулъ глубоко Самсонiй и испустилъ духъ.

Разсказали монахи другъ другу объ этомъ и стали коситься на Геласiя, а Геласiй трое сутокъ, не отходя отъ гроба, клалъ земные поклоны, молился и шепталъ:

- Ушелъ грехъ, осталась святость.

Какъ понять - не знали монахи, и была между ними тревога и жуть.

Еще больше пошло толковъ, когда, придя на девятый день къ могиле отца Самсонiя,- а похоронили его, по указанiю схимника, въ дубняке, за церковью,- увидели, что у могильнаго креста выросли грибы.

Повырывалъ ихъ Агафангелъ iеродiаконъ, игуменъ окропилъ меcтo святой водой, соборне отслужили сугубую панихиду.

А на сороковой день повторилось то же, и не знали, что думать - по греху ли, по святости совершается.

Пошли у монаховъ сны объ отце Самсонiи; стали поговаривать, будто каждую ночь выростаютъ на могиле его грибы, а къ последней звезде ангелъ Божiй собираетъ ихъ, и светится все кругомъ.

Стали замечать, что если больному отварить грибъ, сорванный вблизи могилы, то делается лучше.

Такъ говорили все въ одинъ голосъ, и только Геласiй схимникъ хранилъ гробовое молчанiе и никогда не вспоминалъ объ отце Самсонiи.

И вотъ, какъ разъ въ полугодiе кончины Самсонiя, случилась съ Геласiемъ беда. Упалъ, сходя съ лестницы, сломалъ ногу и впалъ въ безпамятство. Собрались въ келье старца монахи - не узналъ никого Геласiй, а когда игуменъ хотелъ его прiобщить, оттолкнулъ чашу съ дарами.

Скорбелъ игуменъ и молилъ Бога вразумить старца. Коснулась молитва души Геласiя, поднялись веки его, принялъ святые дары, светло улыбнулся людямъ и чуть слышно прошепталъ:

- Помните грибы отца Самсонiя. То были святые грибы.