Солдаткинъ мостъ

Солдатская могила

Теперь пройти ночью не страшно, кругомъ застроено. А раньше былъ пустырь и надъ обрывомъ стояла кузня, а въ кузне жилъ цыганъ-кузнецъ.

Билъ молотомъ кузнецъ по наковальне, летели въ стороны искры. Скалилъ зубы цыганъ, хохоталъ.

- Хватить по головe, мозги, какъ искры, разлетятся.

- А, чтобъ тебе! - говорили люди и избегали безъ надобности ходить къ кузнецу.

Неподалеку жила молодая солдатка. Мужъ ушелъ на войну въ Туретчину, и два года не было вести о немъ.

- Верно, убили, а не то - такъ просто померъ.

Приглянулась солдатка цыгану, сталъ онъ къ ней захаживать. Когда ореховъ, когда чего другого носилъ.

Уклонялась солдатка отъ ласки и не хотела, чтобы цыганъ вовсе пересталъ ходить къ ней.

Вертелась, вертелась и забеременела.

- Что будемъ делать, если солдатъ вернется? - боялась солдатка. А цыганъ хохоталъ:

- Ребенка подъ мостъ - и концы въ воду. Чего, дура, робеешь.

И пришло время родить. Мучилась, мучилась солдатка и родила дочечку.

Беленькую, не на цыгана, на солдата похожую.

- Не моя дочь, - верно, съ кемъ сблудила.

Толкнулъ женщину ногой и унесъ девочку къ мосту; привязалъ къ ней камень и швырнулъ въ место поглубже.

И ударили въ это время въ ночной пасхальный колоколъ. Вскрикнуло дитя и замолкло.

- Куда ты девалъ девочку, допытывалась солдатка. - Хоть бы покрестили ее, нехристь ты этакiй!

- Покрестилъ самъ ее, хохоталъ злее прежняго цыганъ.

Недолго пожила солдатка и померла; все хотела позвать свою дочечку, но не знала, какъ позвать, потому что не было у нея христiанскаго имени.

Прошло много летъ. Изъ молодого цыганъ старымъ сталъ, и такимъ непрiятнымъ. что не дай Богъ на ночь встретиться. Не заснешь потомъ.

Цыган

Въ народе дурно говорили о немъ. Было много обидъ всякихъ. И одинъ парень не стерпелъ, хватилъ его молотомъ по голове и разлетались мозги, какъ искры отъ наковальни.

А вскоре развалилась и цыганская кузня.

Судили парня и засадили въ острогъ. Но въ ночь подъ Пасху зазевался надзиратель, и убежалъ парень изъ острога.

Убежалъ и спрятался подъ мостъ.

Искали-не нашли.

- Убежалъ, видно, въ горы.

Лежитъ парень подъ мостомъ и слышитъ, какъ ударилъ пасхальный колоколъ.

Перекрестился парень.

- Христосъ воскресе!

И почудилось ему, будто изъ тины за мостомъ кто то ответилъ:

- Во истину.

Примолкнулъ парень, боялся шевельнуться. Стихнулъ ветеръ, выглянула изъ за тучъ луна, осветила местность.

И увиделъ парень, какъ вместъ съ туманомъ поднялась отъ ручья девушка въ беломъ и потянулась къ нему.

- Кузнецова дочь я, имени нетъ у меня, потому что некрещенной бросили. Мучусь я. Похристосуйся со мной, и помру я тогда христiанкой. Такъ сказано мне.

Поднялись у парня волосы дыбомъ, и бросился онъ бежать отъ моста. И сколько времени бежалъ - не помнилъ, и куда бежалъ - не соображалъ.

Очнулся въ острожной больницъ, разсказалъ все, что случилось съ нимъ. Только никто не поверилъ, а за побегъ дали ему сто плетей.

Однако, хоть не поверили, все же стали говорить одинъ другому о некрещенной дочери солдатской, и подъ следующую Пасху никто не пошелъ черезъ мостъ.

Разговелся острожный надзиратель и сталъ хвастать, что пойдетъ на мостъ и ничего съ нимъ не случится.

И пошелъ.

Идетъ, а у самого сердце бьется. Кто шелъ позади - поотсталъ, а впереди собака воетъ, и пасхальный звонъ похороннымъ кажется.

Сталъ подходить къ мосту: не мостъ, а снежная белизна. Присмотрелся и видитъ - красавица стоить, волосы длинные распущены.

Стоить въ одной рубахе, дрожитъ, руки впередъ простираетъ.

- Пошли, говорить, ко мне такого, чтобы еще ни съ кемъ не похристосовался. Похристосуется со мной, помру христiанкой, и мать на место въ гробу ляжетъ.

Не слушалъ дальше надзиратель, убежалъ къ cебе въ острогъ и со страха заперъ самъ себя въ одиночную.

И съ техъ поръ стало всемъ извстно, что каждый годъ въ пасхальную полночь ищетъ девушка у моста, чтобы кто нибудь похристосовался съ нею, съ первой. И не можетъ найти такого храбраго, чтобы не побоялся спасти ее, хотя бы пришлось самому умереть.

Застроился городъ; кругомъ моста стали дома. Живутъ въ нихъ новые люди и не знаютъ, что случилось некогда у моста.

Только одна старуха помнить, какъ разсказывала ей о несчастной солдатской дочке бабка ея и будто бы, разсказывая, добавляла:

- Все же дождалась несчастненькая. Вернулась съ чужбины душа солдатская, возвратился старый солдатъ взглянуть на свои места. Подъ Пасху, въ самую полночь вступилъ онъ на мостъ.

Бросилась къ нему девушка и разсказала все.

Не смутилась душа солдатская. Храбрость съ жалостью въ ней вместе жила.

- Христосъ воскресе!

И трижды похристосовался солдатъ съ дочкой солдатской.

И успокоились оба на веки.

Успокоиться на веки...