Карадагскiй звонъ

Карадагскiй звонъ

Капитани Яни лежитъ у костра, смотритъ на гору.

- Какъ камбала, капитани Яни?

- А, чатра-патра... Плохо, неплохо! Куда идешь?

- Въ Карадагъ. Тамъ, говорятъ, въ сегодняшнюю ночь слышенъ звонъ.

- Энасъ нэ аллосъ охи. Одинъ слышитъ, другой-нетъ.

- Откуда звонъ? Изъ Кизильташа? Капитани Яни отворачивается, что-то шепчетъ.

- Оттуда, - показываетъ онъ на море. Можетъ быть, даже изъ Стамбула.

Мы некоторое время молчимъ, и я смотрю на Карадагъ.

Отвесными спадами и пропастями надвинулся Карадагъ на берегъ моря, точно хотелъ задавить его своею громадой и засыпать тысячью подводныхъ скалъ и камней.

Какъ разъяренная, бросается волна къ подножью горнаго великана, белой пеной вздымается на прибрежныя скалы и въ безсилiи проникнуть въ жилище земли сбегаетъ въ морскiя пучины.

Капитани Яни подбрасываетъ въ костеръ сушняку и крутитъ папироску.

Я ложусь на песокъ рядомъ съ нимъ.

- А ты самъ слышалъ?

- Когда слышалъ, когда нетъ.

Темнъетъ. Мерной дымкой подернулся Отузскiй заливъ; черной мантiей укрываетъ Карадагъ глубины своихъ пропастей.

Капитани Яни медленно говорить, вставляя въ речь греческiя слова, и я слушаю подъ шумъ прибоя разсказъ стараго рыбака.

Слушаю о томъ, какъ подъ Карадагомъ былъ некогда городъ, и въ заливъ входили большiе корабли изъ далекихъ странъ.

- Хроня, хроня! Какъ бъжитъ время.

И, какъ тамъ, где ползетъ желтый шиповникъ, былъ прежде монастырь. Бедный монастырь; такой бедный, что не на что было купить колоколовъ.

- Какомири! Какомири! Бедняки были. Тогда въ Судакъ жилъ Стефанъ.

- Arioc Стефанос.

И просили монахи святого Стефана помочь имъ, но былъ беденъ Стефанъ и не могъ помочь.

Былъ беденъ, но смелъ, не боялся сказать правду даже знатнымъ и богатымъ.

Не любили его за это царь и правители и вызвали на судъ въ ис тин Полин, въ Стамбулъ.

Въ самую пасхальную ночь увозили его на кораблъ. Плылъ корабль мимо Карадага, и вспомнилъ святой монаховъ. Вспомнилъ и сталъ благословлять монастырь.

А въ монастырь къ заутрени прибылъ изъ города Анастас астимос, Анастасъ правитель.

Знали и боялись Анастаса на сто веретъ кругомъ.

- Фоверос антропос! Никому не давалъ пощады.

Въ тъ времена въ стране былъ обычай - кто подъ Пасху оставался въ тюрьме - того отпускали на свободу.

Не хотелъ Анастасъ исполнить обычай, велелъ потуже набить колодки заключеннымъ.

- Ти антропое! Вотъ былъ человекъ!

Узналъ объ этомъ игуменъ и не велелъ начинать службы.

- Ти трехи? Въ чемъ дело, спрашивалъ Анастасъ монаховъ. Боялись монахи сказать, но все-же сказали.

- Охъ, строгiй игумень. Не начнетъ,- если сказалъ. Отпусти людей изъ тюрьмы.

Вскiпелъ гневомъ Анастасъ, схватился за мечъ.

- Нейдетъ вь церковь, такъ самъ пойду за нимъ.

Выше церкви было кладбище. Еще теперь можно найти могилы.

Только подошелъ астимосъ кь кладбищу - зашевелились могильныя плиты.

Отшатнулся Анастасъ, опустилъ мечъ; отнялись у него ноги; не могъ идти дальше.

- Анастаси каме! Анастасъ, сделай - сказалъ чей-то голосъ.

Можетъ быть, было не такъ, но такъ говорятъ.

- Пiос ксёври! Кто знаетъ!

Подошелъ къ Анастасу игуменъ, упалъ предъ нимъ Анастасъ, обещалъ сделать по обычаю.

Открылъ игуменъ церковную дверь запели монахи.

- Христос анести ек некрон.

Дошелъ голосъ ихъ до Стефана и ответилъ онъ:

- Алифос анести. Воистину воскресе!

Но не услышали монахи, а по молитве святого донесся до нихъ откуда-то перезвонъ колоколовъ.

- Тавма! Чудо случилось, и объяснилъ игуменъ людямъ это чудо.

Съ техъ порь, сколько ни прошло летъ, всегда вь ночь на Пасху слышенъ вь Кара-даге Стефановъ звонь.

Точно издалека приходить, точно въ даль уходить.

Догорелъ костеръ; замолчалъ старый рыбакъ.

Должно быть, пришла полночь. Сейчасъ зазвонятъ. Прислушался капитани Яни.

- Акусъ? - ты слышишь?

И мне показалось, что слышу.

Ты слышишь